Игорь Викторович Смирнов и Психотроника

«Мы работаем с Человеческой Душой» - серьезно отвечал Игорь Викторович на вопрос о проблемах, которыми заняты специалисты его института и кафедры.

 «Человек чаще всего не может ответить прямо, откровенно о сути своей болезни, подчас не хочет о ней говорить. Влезть в Душу, чтобы понять и врачевать болезни, часто интимные, помогает проникновение в тайны подсознания. Прежде всего, с помощью психозонда – компьютерной программы, позволяющей тестировать неосознанные сферы психики, общаться непосредственно с душой, минуя рациональное – умное реагирование. Мы ищем истинную причину, источник давно состоявшегося аффекта, асоциального или гипосоциального поведения и реагирования.

 Пациенту задаются сотни вопросов в режиме компьютерной программы на неосознаваемом уровне путем очень быстрого визуального или акустического предъявления на экране компьютера различных семантических (смысловых) символов-слов, фраз, образов. Минуя Ум, они регистрируются подсознанием. И оно отвечает на своем языке, который компьютер и расшифровывает, их значимость для личности может быть точно измерена и автоматически обработана. Из бессознательного извлекается информация, скрытая от рационального ума. По ней составляется дефектная ведомость человека. После чего и пишется «ремонтная фабула», которая кодируется на аудиовизуальный или акустический носитель.

 Я часто сталкиваюсь с примерами врачебных ошибок, когда пациентам «штампуется» психиатрический диагноз и начинают их лечить психотропными препаратами. Пациенты обретают новые осложнения и лекарственную зависимость. Мы же внедряем новые немедикаментозные методы психокоррекции» - так определяет академик Смирнов цели и задачи.

 «9 февраля 2001 года знаменитый британский физик и футуролог Стивен Хокинг выступил в Кембридже с сенсационной лекцией. Он считает, что с помощью генной инженерии человек увеличит объем своего мозга и тем самым расширит свои интеллектуальные возможности. Господи, насколько он неоригинален! Если бы Хокинг знал, что русские уже сегодня способны невиданно расширить интеллектуальные возможности человека, не корежа его генотип, не врезая в мозги компьютерные имплантанты» – так откликнулось «Stringer» № 3(22) март 2002 г. на лекцию Стивена Хокинга.

 Академик Игорь Викторович Смирнов вспоминал – «Для меня семьдесят девятый год стал вехой, потому что именно тогда мы решились подать заявку на открытие. Называлась она так: «Свойство высших организмов к дистантным взаимодействиям». Что это такое? Оказывается, когда есть группа живых объектов, они «варятся» в одном информационном поле. Вот прищемили хвост одной крысе – а за пять тысяч километров у другой в это время сердце остановилось. Я не утрирую. Так и было. Пробовали на кроликах в Москве и в Самарканде. Без сомнения, мы открыли экспериментальную модель оружия!»

Но Игорь Смирнов не оружие ковал, он шел иным путем, путем создания людей-гениев, способных стать выдающимися изобретателями, учеными, суперфинансистами и сверхвоинами. Смирнов создавал именно такое «человекостроение» ещё до гибели СССР и очень многое успел сделать и открыть.

2 февраля 1980 г. была открыта тема исследования: «физические поля биологических объектов…». Исполнителями этих сверхсекретных работ стали НИИ радиоэлектроники, НИИ ядерной физики МГУ и Первый московский мединститут имени Сеченова. Тогда же в Первом меде возникает отдел нелекарственной терапии, позже превращенный в лабораторию психокоррекции. Во главе их стоял 28-летний ученый, создатель революционных психотехнологий Игорь Викторович Смирнов. Человек молодой, но уже Великий, великий умом и любовью к Родине.

Смирнова усиленно заманивал к себе президентский советник Кристофер Моррис, и была даже создана совместная компания «Сайкитекнолоджизкорпорейшн» (корпорация психотехнологий). Янки давали Смирнову гражданство США – но в обмен требовали передачи уникальных наработок. Однако русский ученый Родину не покинул.

У южнокорейцев также не получилось, при всей внешней радости (

Открытие закона изменения интеллекта – Игорь Викторович отнес к научному прорыву в знаниях о Человеке – «И здесь Россия пока опережает весь Мир, на том и стоим и стоять будем». 

Артист, специализировавшийся на ментальной магии и сеансах гипноза, в том числе массового. Вторую фамилию Николай Андреевич взял от владельца цирка, где в детстве выступал благодаря своему дару. Анджело Орнальдо нотариально усыновил его. Классические методы гипноза дед Игоря осваивал в Индии, уже окончив медицинский факультет Петербургского университета.

По мнению литературоведов, именно сеансы Орнальдо подтолкнули писателя Михаила Булгакова к мысли ввести в роман «Мастер и Маргарита» эффектную сцену представления Воланда в московском варьете.

 Н.А. Орнальдо активно гастролировал по стране в 20-е годы прошлого столетия.  В 1935 совместно с женой Дорой (Дарьей) Петровной Орнальдо создал в Ленинграде иллюзионный театр.

 Сведения о дальнейшей судьбе Н.А. Орнальдо противоречивы. Согласно одним источникам, в 1929 году он ушел с эстрады, чтобы использовать гипноз в медицинских целях, согласно другим — стал сотрудничать с НКВД. Однако по нашим сведениям, он выступал как цирковой гипнотизер, по крайней мере, до 1936 года.

Орнальдо якобы был дружен с маршалом М.Н. Тухачевским, репрессированным в 1937 году.

ВО СНЕ И НАЯВУ

Глава из книги Александра Александровича Бартэна «Под брезентовым небом»

 Ранней весной ленинградские улицы запестрели анонсами, содержавшими всего две фразы: «Едет Орнальдо! Скоро Орнальдо!» Что за артист, в каком работает жанре — даже в самом цирке далеко не каждый мог ответить. До поры не раскрывала своих карт и дирекция. Зато после первого же выступления по городу молниеносно разнеслось: «Поразительно! Ошеломляюще! Феноменально!»

Повторяю, это было весной, то есть в пору, когда администраторам — равно и театральным и цирковым — приходится ломать голову, чтобы привлечь зрителей, обеспечить кассу. С приездом Орнальдо эта проблема начисто отпала.

 Что же привлекало непрерывный поток зрителей?

Перед выходом Орнальдо ничего особенного не происходило. Единственно, что делали униформисты на манеже, — расставляли полукругом дюжину шезлонгов. Лишь затем, после третьего звонка, после традиционного оркестрового вступления, звучал неизменно торжественный голос Герцога:

— Орнальдо! Показательный сеанс гипноза!

Высокий, худощавый,  артист стремительно выходил на манеж. Остановившись на середине, замирал в неподвижности. Одновременно появлялась ассистентка. Обратясь к залу, она объясняла, что каждый из присутствующих имеет возможность испытать на себе силу гипнотического воздействия. Для этого требуется одно: написать записку и проколоть ее к груди. Униформисты тут же разносили по рядам партера карандаши, бумагу, булавки.

Орнальдо продолжал неподвижно стоять. Аскетическое его лицо казалось не только замкнутым, но и отрешенным — отрешенным от всего, даже от возраста.

Наконец, словно утратив терпение, он отрывисто обращался к ассистентке:

— Готово?

И вторично, еще настойчивее, спрашивал, если она задерживалась с ответом:

— Готово?

Получив подтверждение, направлялся в зал.

Орнальдо идет по рядам партера. Идет все с той же стремительностью, делая лишь секундные остановки. В руке продолговатый хрусталик. Хрусталик подносится к глазам желающего испытать силу гипноза.

— Спать! Спать! Спать! – приказывает Орнальдо.

Вот он на миг задержался перед вашим соседом. На самый краткий миг, но этого достаточно. Закрыв глаза, обмякнув всем телом, сосед безвольно сползает с кресла, и тут, вовремя подоспев, униформисты подымают его за плечи и за ноги, уносят на манеж, укладывают в шезлонг.

— Спать! Спать! Спать! — повторяет Орнальдо, идя дальше.

Вскоре весь полукруг шезлонгов заполняется безвольными, бесчувственными телами. Вернувшись на манеж, Орнальдо с видимым удовлетворением озирает свою обильную жатву.

Так начинался гипнотический сеанс. Своеобразный сеанс, ибо, в отличие от тех публичных демонстраций гипноза, что проводились прежде, и притом преимущественно не в цирке, а на эстраде, — Орнальдо умел насытить свою работу и эффектной массовостью и подчеркнутой зрелищностью. Если угодно, умел перевести гипноз на язык циркового представления.

Итак, все готово. Продолжая оглядывать усыпленных, Орнальдо слегка щурился — как бы решал для себя, с кого именно следует начать. Затем, сделав выбор, приближался к одному из шезлонгов.

— Спящий! Откройте глаза! Подымитесь! Ай, как вы невнимательны к своей супруге! Ей хочется танцевать, а вы. — И тут же оборачивался к одной из усыпленных зрительниц: — Протяните руку вашему мужу! Он приглашает вас на вальс! Маэстро, прошу!

Двое незнакомых между собой, никогда не встречавшихся в жизни людей покорно шли друг другу навстречу, круг за кругом начинали вальсировать.

Фантазия Орнальдо была неистощимой. Своих подопечных он ставил в самые причудливые ситуации.

 Но сейчас не об этом. Сейчас о той истории, что случилась непосредственно со мной и по сей день остается для меня загадочной.

Однажды Герцог остановил меня за кулисами:

— Нынче в Доме работников искусств большой концерт. Между прочим, согласился выступить и Орнальдо.
Собираетесь быть?
Я ответил утвердительно. В ту пору я входил в молодежный актив Дома, был постоянным посетителем клубных вечеров.

— Вот и прекрасно! — одобрил Герцог и тут же поинтересовался, не хочу ли я сам стать объектом гипноза. — В самом деле, почему бы вам не испробовать на себе способности Орнальдо?!

 Вечером я отправился в Дом работников искусств. Концерты там начинались поздно, так, чтобы на них успели попасть театральные артисты после своих спектаклей. На этот раз зал оказался переполненным задолго до начала: каждому не терпелось познакомиться с искусством нашумевшего гипнотизера.

Шел концерт. Он состоял из отборных номеров. И все-таки в аплодисментах зала не было обычной горячности. Зрители словно берегли свои силы, свой пыл для самого главного — для Орнальдо.

Вот, наконец, он показался из-за кулис, по-обычному стремительно и отключено. Бескровное лицо с глубоко запавшими глазами. Неподвижно-напряженная поза. В зале тотчас воцарилось безмолвие.

 На этот раз Орнальдо даже не стал прибегать к запискам. Ассистентка объяснила, что желающим участвовать в сеансе, достаточно опустить левую руку на левое колено.

Машинально, а может быть, из любопытства, я так и сделал: опустил руку. Тут же отдернул: зачем мне это, к чему? И опять опустил: что, если все же попробовать? Да нет, не стоит, не хочу! Однако тут мне показалось, что соседи заметили мою нерешительность, поглядывают в мою сторону с осуждающей усмешкой. Застенчивость, боязнь показаться смешным — это все окончательно меня запутало. Между тем Орнальдо шел уже по рядам, уже приближался ко мне. Даже не берусь объяснить, как это могло случиться. В тот момент, когда гипнотизер поравнялся со мной, левая моя рука опять оказалась на левом колене.

Никогда еще я не видел так близко глаза Орнальдо — очень светлые, очень холодные и в то же время обжигающие холодом. Мне показалось, что эти глаза живут какой-то самостоятельной жизнью, обособленной от остальных черт лица.

— Спать! — кинул мне Орнальдо.

 Уснул ли я? В том-то и дело, что нет. Я даже малейшей сонливости не почувствовал. Если же и прикрыл глаза, то лишь с единственным намерением — убедиться, что все по-прежнему в порядке, что я могу одинаково бодрствовать и при открытых и при закрытых глазах.

Одного я не учел: за мной следили. И потому, стоило мне закрыть глаза, как сразу послышалось и справа и слева:

— Спит! Уснул! Скорее сюда!

Сеанс гипноза Орнальдо. Таганрог, 1920-е

 Дальнейшее произошло молниеносно. Прежде чем я успел отозваться на эти нервозные выкрики, меня схватили за плечи и за ноги, подняли с кресла, понесли на эстраду, поставили на ноги. И тут-то Орнальдо распорядился, чтобы я открыл глаза.

— Как чувствуете себя? — осведомился он. Что мог я ответить в такой ситуации?

— Отвечайте же! Как вы себя чувствуете?

— Хорошо, — ответил я, но до чего чужим, противно дребезжащим сделался мой голос.

— Приятно слышать, — сказал Орнальдо. — Когда человек хорошо себя чувствует – тем более такой молодой, как вы, — ему хочется петь, танцевать. Кстати, вы умеете петь? Ну конечно же! Молодость — это самая звонкая, певучая пора жизни. Я ничуть не сомневаюсь: голос ваш звучит как флейта, как скрипка, как сладчайшая трель соловья. Пойте же! Пойте!

И я запел.

Потом танцевал.

Перепрыгивал бурлящий поток.

Отбивался  от  нещадно жалящих пчел.

Пытался спастись от тропического ливня.

 Зал потрясенно наблюдал мою вынужденную импровизацию. Я же молил небеса об одном: «Скорее бы это кончилось! Скорее бы отпустил меня мучитель!» Дальнейшее, однако, оказалось еще ужаснее.

— Включите в зале свет! — приказал Орнальдо. — И опять обратился ко мне: — Посмотрите, спящий! Перед вами шумный и пестрый восточный базар. Каких только нет на нем товаров! Идите же! Покупайте!

Сопровождаемый сотнями широко раскрытых глаз, я вынужден был сойти с эстрады в зал.

— Не правда ли, какой прекрасной шалью торгует эта женщина? — подсказал мне Орнальдо. — Вам нравится шаль? Спросите о цене!

Я повернулся к женщине. Это была всеми почитаемая заслуженная артистка. На ее плечах действительно лежала красивая шаль.

— Ско-олько,  ско-олько  сто-оит. — начал я, запинаясь.

Ответ артистки разобрать не смог: видимо, в этот момент и она испытывала сильнейшее душевное потрясение.

К счастью, тут, наконец, пришли на помощь сердобольные зрители.

— Хватит! — закричали они. — Смотрите, как побледнел.  Довольно!

Орнальдо упорствовать не стал, тем более что на эстраде дожидались своей очереди еще несколько спящих.

 Сразу после концерта я был приглашен в директорский кабинет. Обычно благоволивший ко мне директор Дома на этот раз был строг и официален.

— Вот что. Тут собрались члены правления, а ты у нас в молодежном активе. Изволь отвечать как на духу: в самом деле спал или только придуривался?

Мне очень хотелось облегчить душу чистосердечным признанием, объяснить, что все произошло случайно, что я и не помышлял обманывать. Но, тут же сообразив, какой позор обрушится на меня, я лишь потерянно прошептал:

— Не помню. Ничего не помню.

— Так-таки ничего? — инквизиторски переспросил директор: — И то не помнишь, как пел фальшиво, петухом? И то, как танцевал по-медвежьи?

— Ничего не помню.

Меня отпустили, и, выйдя из кабинета, я сразу оказался в окружении танцующих пар: субботний вечер завершался танцами в фойе.

Терзаемый нечистой совестью, все еще переживая только что учиненный мне допрос, я жаждал уединения и потому направился в небольшую комнату возле библиотеки:  в поздний час она обычно пустовала. Здесь было темно, но я знал, что у окна стоит банкетка. Приблизившись, увидел: кто-то сидит.

— А-а, это вы! — встретил меня более чем знакомый голос. — Нет-нет, не уходите. Садитесь рядом.

Я присел на край банкетки. Орнальдо ко мне наклонился:

— Вероятно, вас только что допрашивали со всем возможным пристрастием, а вы отнекивались: не знаю, не помню? Угадал?

Я лишь кивнул в ответ.

 Орнальдо подсел ко мне ближе. Даже в полутьме глаза его оставались пронзительными.

— Владимир Евсеевич Герцог аттестовал вас как преданного любителя цирка. Превосходная аттестация. Ну, а я — я родился при цирке, вырос в нем, да, пожалуй, и дня без цирка не проживу. Знаю, идут разговоры, что сеансы мои не имеют прямого отношения к искусству цирка. Допускаю, вскоре придется заняться другим. Что ж, это не единственное, с чем я могу выйти на манеж.  Мы с вами еще встретимся! Обязательно встретимся!

Он поднялся с банкетки, кивнул прощально, но, дойдя до дверей, вдруг приостановился:

— Экая забывчивость! Чуть не забыл. Во время сеанса, не желая перечить залу, я только сделал вид, что разбудил вас. Ну, а теперь. Теперь проснитесь!

 И сразу я испытал удивительное облегчение. Разом почувствовал себя освобожденным, раскованным, независимым. Таким и вышел вслед за Орнальдо в гостиные, все еще полные субботним весельем.

На площадке лестницы, ведущей в гардероб, снова повстречался с директором Дома, и взгляд его на этот раз показался мне не столько строгим, сколько просительным. «Неужели ты все еще упорствуешь? Неужели так и не откроешь правду?» — вопрошали директорские глаза.

Но что же мог я ответить, особенно теперь, когда Орнальдо разбудил меня вторично.

Вот и вся история. Согласитесь, история и впрямь загадочная. Как мне хотелось бы в точности знать — спал я тогда или нет. Однако боюсь, что так и не смогу разобраться в этом. Слишком много воды утекло.

В памяти современников Булгакова, она ассоциировалась с фигурой гипнотизера Орнальдо, о котором в 30-е годы много говорили в Москве. Выступая в фойе кинотеатров и домах культуры, Орнальдо проделывал с публикой опыты, чем-то напоминающие представление Воланда: он не просто угадывал, но подшучивал и изобличал.
В середине 30-х годов он был арестован. Дальнейшая его судьба темна и легендарна. Говорили, что он загипнотизировал следователя, вышел из его кабинета, как ни в чем не бывало, прошел мимо охраны и вернулся домой. Но затем снова таинственно исчез из виду… Жизнь, которая, быть может, и подсказала что-то автору, сама расшивала фантастические узоры по знакомой канве.

В цирке особенный успех среди гипнотизеров имел   Орнальдо  (Николай Александрович Смирнов). С  Орнальдо  мне пришлось вы­ступать в цирке в Тбилиси. После окончания выступлений мы по­ехали в Баку. В поезде произошел случай, который мне особенно запомнился. Я и  Орнальдо  пошли в вагон-ресторан. Сели за столик, заказали завтрак. Пока официантка выполняла заказ, мы обратили внимание на двух пассажиров, сидевших неподалеку. Очевидно, они видели наши выступления в Тбилиси, потому что сильно ругали нас. Один говорил, что выступления  Орнальдо  - это жульничество, сплошной обман. Второй поддакивал и в свою очередь говорил то же самое про Кио.

Услышав, что нас ругают,  Орнальдо  спросил у меня:

-  Хотите, я их сейчас загипнотизирую?

Люди эти сидели к нам спиной. Я усомнился, сможет ли гипно­тизер продемонстрировать силу своей воли, находясь позади объ­екта гипноза. И вот  Орнальдо, не дотрагиваясь до этих людей, не глядя им в глаза, загипнотизировал их. Они как сидели за столи­ком, так и уснули. Официантка, подходившая к ним в это время с подносом, громко вскрикнула от удивления. Мы рассказали ей, в чем дело. Подошел директор вагон-ресторана. Пришлось объяснить и ему. О необыкновенном случае узнал весь поезд, и со всех ваго­нов стали приходить пассажиры, чтобы посмотреть на людей, по­груженных в гипнотический сон. Все очень смеялись. Да и трудно было удержаться от смеха, глядя, как двое взрослых людей, отки­нувшись на спинки стульев и склонив головы, мирно спят за столиком перед тарелками с салатом и недоеденными бутербро­дами с ветчиной. Пришел и начальник поезда. Он посмотрел на загипнотизированных, испугался и строго сказал:

-  Скорее разбудите этих людей, а то они еще умрут.

 Орнальдо, также, не прикасаясь к спящим, разбудил их. Они проснулись и тут же, к всеобщему удивлению, как ни в чем не бывало, стали продолжать свой разговор. Они ничего не по­мнили, что с ними произошло.

Кто-то рассказал им о случившемся. Они не поверили. Это под­твердили другие пассажиры, официантка, начальник поезда. Тогда оба страшно смутились. Они подошли к нам и начали извиняться за то, что ругали нас, В свою очередь извинился и  Орнальдо  за то, что сделал их объектом гипноза, да еще в такой необычной обста­новке.

 Орнальдо  вообще был очень сильным гипнотизером, впослед­ствии он стал заниматься лечебным гипнозом: усыплял больных, подлежащих операции, и те не чувствовали никакой боли.

 Демонстрация массового гипноза известным гипнотизером Орнальдо (Н.А. Смирновым) на арене цирка в Баку, 1929 г. Зрелище гипнотического усыпления повышает гипнабельность зрителей. Получается нечто вроде психической эпидемии (с фотографии).

История гипноза в России менее романтична, чем в Западной Европе, может, поэтому, его роль в манипуляции общественным сознанием русскими учеными была понята раньше. В 1890 г. распоряжением Медицинского Департамента публичные сеансы гипноза в России были запрещены.

У любого явления есть своя история. История воздействия на человеческое сознание измеряется тысячелетиями: от древних жрецов и шаманов до создателей психотронного оружия. Это самая драматическая история, пестрящая гибелью народов и цивилизаций. Каждая ее страница кричит о незащищенности человеческой души, о ее детской уязвимости. И было бы наивно полагать, что тот, кто понял механизмы манипуляции человеческим сознанием, удержался бы от искушения…

Практикующие гипноз медики знают, что самое сложное – это первый сеанс гипноза, с каждым последующим сеансом становится все легче и легче погружать человека в более глубокое гипнотическое состояние. Вследствие этого «обкатанный» гипнотизером человек может впадать в гипноз, не видя гипнотизера, а, только слыша его голос (даже по телефону) и, что очень важно, авторитарную функцию гипнотизера может использовать уже другой человек, произнося ключевые слова. Мне приходилось наблюдать, как питерские психотерапевты, разнообразные йоги и экстрасенсы воевали за гипнабельных клиентов, которые очень хорошо подходили для публичной (сценической) демонстрации своих гипнотических способностей и заражали гипнабельных людей, находящихся в зале или лечащейся группе.

В среде гипнотизеров хорошо известен факт: народы теплых стран более подвержены гипнозу, чем народы севера, отсюда и большое количество факиров, демонстрирующих в Индии «чудеса невероятные» на глазах изумленной публики уже на протяжении веков. Не надо путать факира и фокусника: факир пользуется гипнозом для внушения зрителям чудесных и невероятных видений, а фокусник хитрыми приспособлениями и ловкостью. Факиры презирают фокусников и воспринимают их ремесло как ремесло черни для черни.


Все открытия науки и техники проверяются в первую очередь в их военном значении. И только то, что отсеяно генералами, что не нужно войне, отдается на общее пользование.
Медицина и химия, фармакология давно на военном учете. В институтах мозга во всем мире всегда копился опыт эксперимента, наблюдения. Яды Борджиа всегда были оружием практической политики. Двадцатый век принес необычайный расцвет фармакологических, химических средств, управляющих психикой.

Но если можно уничтожить лекарством страх, то тысячу раз возможно сделать обратное – подавить человеческую волю уколами, чистой фармакологией, химией без всякой „физики“ вроде сокрушения ребер и топтания каблуками, зубодробительства и тушения папирос о тело подследственного.
Химики и физики – так назывались эти две школы следствия. Физики – это те, что во главу угла полагали чисто физическое действие, – видя в побоях средство обнажения нравственного начала мира…

Физики могли обеспечить материалом „особые совещания“, всяческие „тройки“, но для открытых процессов школа физического действия не годилась. Школа физического действия (так, кажется, у Станиславского) не смогла бы поставить открытый кровавый театральный спектакль, не могла бы подготовить „открытые процессы“, которые привели в трепет все человечество. Химикам подготовка таких зрелищ была по силам.

http://bogdan-63.livejournal.com

 Через двадцать лет после того разговора я вписываю в рассказ строки газетной статьи:

„Применяя некоторые психофармакологические агенты, можно на определенное время полностью устранить, например, чувство страха у человека. При этом, что особенно важно, нисколько не нарушается ясность его сознания…

Фармакология была не единственным оружием следственного арсенала этих лет. Флеминг назвал фамилию, которая была мне хорошо известна.

Орнальдо!

Еще бы: Орнальдо был известный гипнотизер, много выступавший в двадцатые годы в московских цирках, да и не только московских. Массовый гипноз – специальность Орнальдо. Есть фотографии его знаменитых гастролей. Иллюстрации в книжках по гипнозу. Орнальдо – это псевдоним, конечно. Настоящее имя его Смирнов Н. А. Это – московский врач.

В витрине висела огромная фотография человеческих глаз и подпись «Глаза Орнальдо». Я помню эти глаза до сих пор, помню то душевное смятение, в которое приходил я, когда слышал или видел цирковые выступления Орнальдо.

Еще одна известная фотография Н.И.Свищев-Паола также выставлявшаяся в его мастерской в Столешниковом переулке

  Гипнотизер выступал до конца двадцатых годов. Есть бакинские фотографии выступлений Орнальдо 1929 года. Потом он перестал выступать. С начала тридцатых годов Орнальдо – на секретной работе в НКВД.

Холодок разгаданной тайны пробежал у меня по спине (Шаламов В. Т. Левый берег. Рассказы. М., «Терра», 1989).
О загадочном Орнальдо пишет в своей книге «Петербургские мистики» (1996) Михаил Шахнович:
«А. В. Дубровскому удалось получить адреса бывших петербургских гадалок у известного гипнотизера Орнальдо (Н. А. Смирнов, профессиональный гипнотизер, не пренебрегал общением с гадалками и знахарками – Р.П.), часто гастролировавшего по стране с публичными сеансами гипноза. В Ленинграде он на эстраде Таврического сада сразу погружал в сон 30–50 зрителей.
Мне очень хотелось познакомиться с Орнальдо, но Дубровский отклонял мою просьбу об этом, а однажды резко сказал, что искать встречи с Орнальдо не следует, а если он сам пожелает ее, то это сулит большие неприятности».

Кстати, уже не является секретом, что дочь знаменитого гипнотизера была
женой Виктора Абакумова, в течение десяти лет возглавлявшего Министерство
государственной безопасности СССР, Существует ли тут какая-нибудь
связь - вопрос чисто риторический. 

Абакумов Виктор Семенович, один из бывших руководителей органов государственной безопасности, генерал-полковник. Сын истопника. Образование получил в 4-классном городском училище. В 1921-23 служил санитаром в бригаде частей особого назначения. С 1924 - рабочий; в 1925-27 г. упаковщик Московского союза промысловой кооперации, в 1927-28 г. стрелок отряда военно-промышленной охраны, в 1928-30 г. упаковщик складов Центросоюза. В 1930 г. вступил в ВКП (б). В 1931-32г. заведующий военным отделом Замоскворецкого райкома комсомола.

 В 1932 г. в числе других комсомольских работников переведен в ОГПУ "для усиления", во время постоянных чисток органов сделал быструю карьеру.  После прихода в НКВД Берии Абакумов с 1938 г. стал исполнять обязанности нач. управления НКВД по Ростовской области. Руководил организацией массовых репрессий в Ростове-на-Дону. Методы Абакумова стали широко известны, прежде всего, благодаря его крайней, даже для следователей ГУГБ, жестокости. Впоследствии, уже занимая посты зам. наркома (министра) и министра, Абакумов, отличавшийся большой физической силой, продолжал вести допросы, во время которых лично избивал подследственных.

 С февраля 1941 г. зам. наркома внутренних дел СССР и одновременно с июля 1941 г. нач. Управления особых отделов. Возглавляемое Абакумовым управление осуществляло руководство деятельностью органов государственной безопасности внутри всех вооруженных формирований. В апреле 1943 г. особые отделы были выведены из НКВД и под началом Абакумова создано Главное управление контрразведки СМЕРШ, одновременно он стал зам. наркома обороны СССР, перейдя, таким образом, в непосредственное подчинение Сталину.

 Министр ГБ Абакумов был неглуп, сообразителен, решителен, превосходил своих предшественников Ежова, Берию и Меркулова в знании оперативной работы. К тому же он был красив, высокого роста, хорошо сложен. Следил за собой: носил тщательно подогнанную форму и модные костюмы, благоухал изысканным одеколоном, занимался теннисом, был мастером спорта по самбо.

 Не проявил достаточной активности в развертывании т.н. "дела врачей", за что и был в июле 1951 снят с поста. Для проверки его деятельности была сформирована комиссия, в состав которой вошли его враги Маленков, Берия. 12.7.1951 арестован по обвинению в сокрытии "сионистского заговора", непосредственным поводом для чего послужил донос Рюмина.

Во время следствия к Абакумову активно применялись пытки и избиения, и вскоре он превратился в полного инвалида.

 После смерти Сталина и ареста Берии Абакумов так и не был освобожден. На выездном заседании Военной коллегии Верховного суда СССР в Ленинграде 19 декабря 1954 Абакумов был обвинен в фабрикации судебных дел, в т.ч. "Ленинградского дела", и других должностных преступлениях, назван "членом банды Берии". Виновным себя не признал, заявив: "Сталин давал указания, я их исполнял". Суд признал Абакумова виновным в измене Родине, вредительстве, совершении терактов, участии в контрреволюционной организации и приговорил к смертной казни.

 Сразу же после суда Генеральный прокурор СССР Руденко сообщил Хрущеву по телефону в Москву «о выполнении задания и спросил, можно ли закругляться». Получив утвердительный ответ, Руденко не стал мешкать. Абакумова расстреляли в тот же день. Едва ли он унизился бы до ходатайства о помиловании, но то, что его лишили этой возможности - установленный факт.

В 1994 г. Военной коллегией Верховного суда СССР Абакумов был частично реабилитирован: с него снято обвинение в измене Родине, т. е. он более не является государственным преступником.

Первая гражданская жена Абакумова Татьяна Андреевна Смирнова почувствовала, что супруг снова увлечен кем-то, но не считала, что очередной роман станет для него гораздо серьезней, чем она думала. Вскоре Татьяна Андреевна узнала имя новой любовницы – Антонина Николаевна и тоже Смирнова.

После очередной семейной свары она написала письмо руководству, в котором упрекала мужа в измене и недостойном поведении. «Грубит в разговорах, – писала она в письме, – и даже поколачивает…»

С нелюбимой женщиной Абакумов жить больше не смог. Он бросает Татьяну Андреевну, оставляя ей обставленную квартиру в доме № 8 по Телеграфному переулку со всем нажитым скарбом, взяв, как говорится, с собой только «зубную щетку». В 1948 году Абакумов переселяется в новый адрес с самой красивой женщиной своего ведомства – Антониной Николаевной Смирновой, высокой, стройной, моложе его на двенадцать лет сотрудницей контрразведывательного отдела МГБ, курировавшего Главный штаб военно-морских сил и некоторые другие его подразделения на периферии.

Именно она «забрала у него покой и сон». Для совместной жизни ему уже подготовили гнездо в доме № 11 по Колпачному переулку, которое, по некоторым данным, обошлось государству в копеечку. Но в таких условиях жили все государственные чиновники, которым доверял Хозяин. Для того чтобы сделать личную квартиру министру, хозяйственникам министерства ГБ пришлось выселить 16 семей из этого дома, предоставить им всем жилплощадь и потратить на ремонт более 1 миллиона рублей, которые осваивали ежедневно в течение шести месяцев более 200 рабочих.

И все же здесь есть один нюанс, который в какой-то степени обеляет Абакумова. Решать, кому что дать, как уже говорилось выше, и у кого что забрать, мог только Сталин. Он и решил забрать то, что дал. Но это будет потом.

Но разве только тогда были такие почести государственным чиновникам? Этот дом с одним подъездом стоит и поныне в буквальном смысле «вылизанным». Возможно, чиновник новой России обрел свое счастье в его апартаментах надолго, – пожелаем ему удачи. Только вот у 16 выселенных семей и Абакумова оно здесь было мрачным.

Вскоре Антонину Николаевну Смирнову перевели на секретарскую работу в УМГБ по Москве и Московской области – по существующим тогда приказам, близким родственникам было запрещено работать вместе.

В 1951 году, за два месяца до ареста Абакумова В.С., жена подарила ему сына. Назвали младенца Игорем, который долгое время не знал настоящей своей фамилии. Он стал впоследствии видным ученым в области изучения экстрасенсорных способностей человека, и разработчиком системы «глубокого слепого считывания мыслей и информации», которой были крайне заинтересованы компетентные органы.

Обуреваемый великими планами, Рюмин деятельно приступил к массовым арестам. Понимал ли он со всей отчетливостью, в какие жернова его втянуло? Сознавал ли, что его будут терпеть, покуда в нем имеется надобность? Предмет разового использования, он потерял голову от перспектив, был полон самых радужных планов и надежд. Облеченный доверием Вождя, он сыпал удары направо и налево. В стране моментально сгустилась атмосфера самой звериной юдофобии. Расползались слухи о массовых умерщвлениях новорожденных младенцев. Люди отказывались идти на прием к врачам-евреям.

Словом, Рюмин быстро добился того, что от него и требовалось!

 Маленков, получив его донос, принялся за дело с навыками опытного аппаратчика. Первым делом он создал Специальную комиссию ЦК для проверки работы Министерства госбезопасности. Возглавив комиссию, Маленков включил в нее Берию. Разумеется, выводы комиссии были определены заранее. Проверяющие не оставили Абакумову никаких надежд.

12 июля 1951 года его отстранили от должности, взяли под стражу, и поместили в Лефортовскую тюрьму под номером 15. (Под этим номером он будет значиться до конца своих дней.)

Лефортовская тюрьма    http://poxe.ru

 Самое нелепое заключалось в первоначальном обвинении министра госбезопасности: его арестовали как разоблаченного лидера еврейских националистов!

Собственно, всякая надобность в Рюмине отпала, едва Абакумов лишился поста и свободы. Высокопоставленные организаторы аппаратной комбинации смотрели на новоиспеченного заместителя министра, как на досадную и неприятную помеху.

 Рюмин орудовал самозабвенно. Ему казалось, что в его лице русская страна обрела освободителя от жидовского ига. Под стражей оказались 217 писателей, 108 актеров, 87 художников, 19 музыкантов. Арестовал он и полковника А. Свердлова, сына Янкеля Свердлова.

В свое время Абакумов попытался остудить пыл Рюмина. В следственных делах надо трезво исходить из имеющихся возможностей. Объявить о заговоре легче легкого, но как выстроить всю систему убедительных доказательств? Разумеется, из арестованных можно выбить что угодно. Однако даже мало-мальски опытный человек сразу увидит все нестыковки и натяжки. А такое «громкое» дело, какое вздумал затеять Рюмин, прямо-таки обречено находиться под личным контролем самого Сталина.

Абакумов знал, что говорил. Так и выходило. И первым, на ком споткнулся Рюмин, оказался Абакумов. Бывший грузчик, этот человек проявлял нечеловеческую выдержку. Рюмин и его мордовороты в Лефортовской тюрьме отбили об него все кулаки. Несколько раз допрос заканчивался тем, что у потерявшего сознание подследственного выпадала прямая кишка. В камеру его оттаскивали волоком. Рюмин, остервеняясь, приказал держать его в наручниках постоянно. Потом он изобрел такой способ пытки: Абакумову приковали кисти рук к лодыжкам ног и в таком согнутом состоянии поместили на несколько суток в морозильник. Ничего не помогало. Заключенный № 15 держался стойко и ни одного протокола не подписал.

 А следствием над Абакумовым постоянно интересовался Сталин!

Пришлось перейти на тактику «обкладывания», т.е. оговора. Необходимые показания стали выколачивать из других обвиняемых. Тут дело пошло успешнее. Рюмин выяснил, что женат Абакумов на дочери известного эстрадного артиста   Орнальдо, а тот в свою пору находился в близких отношениях с маршалом  Тухачевским. Ага, уже зацепка! (Тестя Абакумова уже не было в живых, но его дочь арестовали и вместе с грудным ребенком поместили в вонючую камеру. Там ее продержали целых три года.)

Показания подписали начальник Лечсанупра Кремля  Егоров, лечащий врач Сталина профессор  Виноградов, лечащий врач Жданова Майоров. Активно взялись сотрудничать со следствием и коллеги Рюмина: полковники Лихачев и Шварцман. Эти долгого «бойла» не вынесли и подписывали все, что им писали в протоколах.

 Особенно повезло Рюмину с бывшим следователем-важняком Львом Шварцманом. На Лубянке у него были обязанности «писателя»: он толково оформлял протоколы допросов, излагая в хорошей литературной манере следственный материал, добытый «забойщиками» в камерах пыток. В свои молодые годы Шварцман был журналистом, сотрудничал в газете «Московский комсомолец». Его талант оказался востребованным на ниве борьбы с врагами народа.

Шварцман своими показаниями помог основательно «обложить» упорного министра. Абакумов, как он утверждал, являлся признанным «вождем евреев в органах ЧК и прокуратуры». Правда, слаба была доказательная часть, но в этом отношении Абакумова «закопают» другие арестованные. Зато Шварцман смешал бывшего министра с грязью, показав, что он, Шварцман, как педераст, имел постоянные половые контакты с Абакумовым на службе (Рюмин знал, с каким отвращением относится Сталин к гомесекам). Следствие в этом отношении совершило явный перебор, «установив», что Шварцман имел половые связи с послом Великобритании А. Керром, а также со своим сыном Сергеем и дочерью Анной.

 Как начальник следственной части министерства, Рюмин готовился доложить в Кремле о достигнутых успехах, однако вопреки его радостным надеждам Сталин отказался с ним разговаривать. Произошло то самое, чего следовало опасаться. Вождь внимательно прочитал представленные протоколы и невольно задержался на «педерастической» части документа. Он поморщился, когда дошел до признаний Шварцмана о любовных утехах с послом Великобритании. Перебор был явный. Сталин брезгливо обронил:

— Прогоните этого шибздика!

 В середине ноября заместитель министра Рюмин был изгнан с Лубянки и с трудом устроился бухгалтером в министерство госконтроля.

Министр Игнатьев, подписывая ему документы, с явной завистью обронил:

— Легко отделался.

 События последней сталинской зимы полны не выявленных до сих пор загадок.

В декабре 1952 года был неожиданно арестован генерал-лейтенант Н.С. Власик, многолетний начальник сталинской охраны.

Затем на Лубянке оказался А.Н. Поскребышев, начальник секретариата Сталина — тоже, кстати, многолетний.

Арестовали коменданта Ближней дачи Федосеева.

Еще один работник сталинского секретариата, Л.А.Логинов, внезапно умер прямо на рабочем месте. Вроде бы по вызову к нему примчалась из «Кремлевки» медицинская сестра, сделала укол и тут же скрылась. Логинов скончался через несколько минут. Стали звонить в Кремлевскую больницу, там вытаращили глаза: никакого вызова не поступало и никакой медсестры не посылали!

К концу года возле Сталина остался один-единственный преданный человек — генерал Косынкин, комендант Кремля. В последние дни он сам занимался лечением Сталина: выбрасывал лекарства, присылаемые из «Кремлевки», и покупал их в обыкновенных городских аптеках — каждый раз в другой.

Наконец последовал заключительный удар в сложной многоходовой комбинации. 13 января 1953 года «Правда» сообщила об аресте большой группы врачей-отравителей.

Арест в Лечсанупре Кремля проверенных специалистов дал доступ к лечению членов Политбюро (в первую очередь, конечно, Сталина) совсем других врачей.

А новым министром здравоохранения страны был назначен Третьяков, личный врач Берии.

Медицина как была, так и оставалась могучим кардинальным средством большой политики.

http://www.e-reading.biz/bookreader.php/1005639/Smyslov_-_General_Abakumov._Vsesilnyy_hozyain_SMERSha.html

Нет, Виктор Семенович не желает сдаваться. Он по-прежнему настойчиво обращается к Берии и Маленкову и, как раньше, лишь информирует их о своем положении, жутком и страшном, в котором долго не может находиться министр госбезопасности.

«Еще раз прошу Вас о жене и ребенке. Верните их домой. У жены здоровье плохое, а ребенку нужен воздух. Иначе можно погубить и ее, и моего дорогого, единственного сына. Прошу Вас, помогите мне в этом».

* * *

Многие пытались сломать Виктора Семеновича Абакумова с июля 1951 г. в течение трех с лишним лет, но это не удалось никому. Он держался так, что даже у ярых врагов вызывал уважение. Но живым он не нужен был ни одним и ни другим.

Когда Геннадий Афанасьевич Терехов вызвал его и дал прочесть газету с сообщением о разоблачении Берии, Виктор Семенович молча прочитал и, «не дрогнув бровью, перевернул лист и стал читать о спорте».

Е. Жирнов пишет:

«В тюрьме даже во вред себе он продолжал вести себя по-прежнему —  грубо и прямолинейно. Говорят, что, когда его пришел допрашивать новый генеральный прокурор СССР Руденко, Абакумов спросил: «Ну что, Никита (Хрущев) теперь стал у нас самым главным?» — «Как ты узнал?» — поразился Руденко. «Ну кто же, кроме него, назначит тебя, мудака, генеральным прокурором?»

Руденко поинтересовался у Виктора Семеновича его взаимоотношениями с Берией. Абакумов же был непреклонен:

— На квартире и на даче с Берией я никогда не бывал. Отношения у нас были чисто служебные, официальные и ничего другого.

Но все равно генпрокурор назовет его членом банды Берии.

Лефортово «прогрессивно» ухудшало здоровье Абакумова. Его переводят во Внутреннюю тюрьму МВД, где отказывают в бумаге, но разрешают пользоваться ларьком.

Там он покупает себе яйца, а в библиотеке берет книги.

Бутырская тюрьма

П.А. Судоплатов вспоминал:

«В 1990 г. меня вызвали в качестве свидетеля, когда его дело проверялось военной прокуратурой; я изменил свое мнение о нем, потому что какие бы преступления он ни совершал, он заплатил за все сполна в тюрьме. Ему пришлось вынести невероятные страдания (он просидел три месяца в холодильнике в кандалах), но он нашел в себе силы не покориться палачам. Он боролся за жизнь, категорически отрицая «заговор врачей». Благодаря его твердости и мужеству в марте и апреле 1953 года стало возможным освободить всех арестованных, замешанных в так называемом заговоре, поскольку именно Абакумову вменялось в вину, что он был их руководителем».

По мнению историков, деятельность СМЕРШа, которой руководил и которую направлял Виктор Семенович, «превзошла все ожидания Сталина».

И действительно, Абакумову принадлежит идея вести активную зафронтовую работу, внедряться в разведшколы противника, перевербовывать фашистскую агентуру и отправлять обратно за линию фронта в тыл врага. Неоспорим и успех радиоигр по дезинформации противника, которые Абакумов ввел в 1942 г.

Историки спецслужб утверждают, что «именно они помогли прорвать, блокаду Ленинграда, организовать контрнаступление под Сталинградом, перехватывать и уничтожать тяжелые транспортные самолеты противника».

Сегодня, даже несмотря на демократические времена, невозможно отрицать факт успешной работы военной контрразведки во время войны, которая в буквальном смысле спасла Красную Армию от развала и паники в самые первые и суровые годы.

Жесткий механизм репрессий, по сути, предотвратил более серьезные последствия катастрофы 41-го. И в этом тоже была несомненная заслуга Абакумова.

Но было и другое. Были и другие репрессии, обоснованные политикой государства и ее вождя, но не обоснованные никакими юридическими и общечеловеческими нормами. Участие в них Абакумова как начальника ГУКР СМЕРШ, как министра госбезопасности также несомненно.

Суда Виктор Семенович ждал долго. А когда дождался, стало легче. При Сталине он просидел один год и восемь месяцев. «Дело врачей» затягивалось, и только смерть вождя подарила ему еще больше года жизни. Сегодня можно с достоверностью сказать, что если бы Сталин прожил дольше, участь Абакумова была бы решена в 1953 г.

Арест Берии продлил жизнь Виктору Семеновичу еще на месяцы, а потом его спасла борьба за власть в Кремле Хрущева. Это тоже сыграло свою положительную роль. Как говорится, карты так легли. Следовательно, после смерти вождя Абакумов просидел еще один год и девять месяцев.

Итак, 14 декабря 1954 г. началось открытое судебное заседание выездной сессии Военной коллегии Верховного Суда СССР.

Происходило это действие в Доме офицеров Ленинградского военного округа, там же, где судили «ленинградцев». Отказавшись от услуг адвоката, Виктор Семенович держался на суде с большим достоинством. В ответ на вопрос суда, признает ли он себя виновным, он заявил: «Виновным себя не признаю. Это дело провокационное, оно сфабриковано Берией, Кобуловым и Рюминым».

В свою защиту Виктор Семенович говорил следующее: «Я заявляю, что настоящее дело против меня сфабриковано. Я заключен под стражу в результате происков Берии и ложного доноса Рюмина, три года нахожусь в тюрьме, в тяжелейших условиях. Меня избивали. Администрация не дает мне бумаги. Жена с маленьким ребенком содержится в тюрьме.

* * *

Жена Абакумова, Антонина Николаевна, вместе с сыном провела за решеткой 2 года 8 месяцев и вышла на свободу 9 марта 1954 г. А через десять месяцев, 26 января 1955 г., ее вызвали в милицию, где отобрали паспорт и выдали взамен другой — без права проживания в Москве. 

Первые коммерческие эксперименты по разработке методик влияния на подсознание начали проводиться в конце 1950-х годов. Осенью 1957 года кинозрители г. Форт Ли, американский штат Нью-Джерси, смотрели фильм, над которым предварительно поработали экспериментаторы. Фильм назывался Picnic («Пикник»), один из самых популярных триллеров того времени. Во многих местах в кинопленку были вставлены единичные кадры с надписями «Вы голодны? Ешьте попкорн» и «Пейте кока-колу».

 Джеймс Вайкери, до этого не слишком успешный консультант по рекламе, тайно вмонтировал эти фразы, появлявшиеся на 1/зооо секунды во время демонстрации кинофильма; на такой бешеной скорости зрители не успевали их даже заметить. Маркетинговое агентство, разработавшее план этого эксперимента, сообщило, что во время антракта объем продаж попкорна возрос на 50%, а потребление прохладительных напитков — на 18%. Аналогичным методом сразу же воспользовался и один кинопродюсер, но не для повышения объема продаж, а скорее с целью напугать зрителей — он вставил в пару фильмов ужасов мгновенно мелькавшие в ключевые моменты фильмов кадры с изображением черепа и надписью «кровь». 

  Когда пресса сообщила о попытках оказания влияния на подсознание, разразился грандиозный скандал. Последовал взрыв общественного возмущения и панических настроений. Во многих отношениях негодование, отразило извечные страхи человечества; то, чего многие люди боятся в психологии вообще: психологическое влияние, особенно подсознательное, — это некая таинственная и мистическая сила, которой невозможно сопротивляться.

А был ли мальчик?

Студент-психолог Стюарт Роджерс из Нью-Йорка решил написать реферат о работах Вайкери. Он поехал в Форт Ли, чтобы поговорить с теми, кто проводил это исследование. Роджерс обнаружил, что провинциальный кинотеатр был слишком маленьким, чтобы принять 50 тысяч зрителей за шесть недель, как это утверждал Вайкери. Когда он спросил директора кинотеатра об исследовании, тот заявил, что слышит о них впервые.

 Позднее накопленные данные позволили объяснить, почему результаты, якобы полученные Вайкери, в его эксперименте, не были достигнуты другими исследователями. Дело в том, что этот эксперимент... скорее всего, никогда не проводился. Большинство специалистов пришли к выводу, что это была грандиозная мистификация с целью саморекламы.  Авантюра была обычным рекламным жульничеством, предназначенным повысить число клиентов рекламного бизнеса. 

 Под давлением накопившихся отрицательных свидетельств Джеймс Вайкери в 1962 году, наконец, и сам признался, что «плохо справился с проблемой». Другими словами, Вайкери фактически признался в научном подлоге.

Вайкери оправдывается перед сотрудниками FCChttp://www.liveinternet.ru

  Но «газетная утка» уже была запущена и слухи о «таинственном и ужасном подпороговом воздействии» вовсю пошли гулять по земному шару. Подробные описания «грандиозного эксперимента Джеймса Вайкери» и поныне появляются в газетах бульварного пошиба и журналах для домохозяек во всем мире. 

 Возвращение джедаев

Интерес к подпороговым стимулам возродился спустя почти 15 лет, в середине 1970-х годов. Повсюду снова стали говорить и писать, что якобы в телевизионной и печатной рекламе сплошь и рядом содержатся скрытые сообщения и внушения. К этому периоду относится и возникновение сегодня уже порядком навязшего на зубах термина «25-й кадр».

 В прессе и популярной литературе «25-й кадр» обычно объясняется так. Современная психология, дескать, различает у человека осознанный и неосознанный диапазон восприятия. Человеческий мозг в состоянии относительно критично и осмысленно воспринять визуальную информацию со скоростью 24 кадра в секунду. Именно с такой скоростью и крутят кино. Каждый дополнительный кадр, намеренно добавленный в эту секунду и выделяющийся по смыслу от остальных, — уже чистое зомбирование.

 Проводилось множество экспериментов. Привлекались все виды товаров. Доказательств сублиминального влияния получено не было.

 Следует сказать, что данная область исследований развивается сегодня семимильными шагами,  и в ближайшие годы перед обществом уже реально может возникнуть проблема сублиминальных воздействий. Ученые-психологи сегодня всерьез озабочены перспективой надвигающейся эпохи психотерроризма. Это связано с усиленной разработкой в последние годы методик скрытого психического воздействия на человека. Только в США более 140 институтов заняты этой проблемой.

Прекрасный новый мир доктора Смирнова

Анализируя работы Игоря Смирнова и его последователей, убеждаешься, как далеко современные сублиминальные технологии ушли от наивных попыток 1950-60-х годов.

 По сути, психозондирование  представляет собой одну из разновидностей современного детектора лжи (сам Смирнов предпочитает называть ее «детектором истины»). 

 Следующий этап — психокоррекция. Когда ключевые слова найдены, нужно суметь составить алгоритм внушения, математически обработать его на компьютере, а потом закодировать. Чтобы общаться с человеком помимо его сознания, нужно знать язык, которым личность оперирует внутри себя. Это собственный язык данной личности, не понятный другим. Привычные слова в нем порой несут не общепринятый, в особый личностный смысл, потому что оказываются связанными вовсе не с теми понятиями, представлениями, образами, которые соотносятся с ними в обычном языке.

Специалист, разрабатывающий программу психокоррекции, должен понять этот индивидуальный язык и «заговорить» на нем. Потом нужно определить те области психики, воздействие на которые будет наиболее эффективным. Затем формируется идея воздействия, а потом начинается самое трудное — нужно изложить ее за 4-7 секунд и именно теми символами, которые близки и понятны бессознательному конкретного человека.

 На сегодняшний день разработаны следующие методы психокоррекции.

• Акустическая или аудиопсихокоррекция — закодированные слова, целые фразы закладываются в аудиоряд, который прослушивает пациент.
• Видеопсихокоррекция — закодированные образы, сюжетные картинки и слова закладываются в видеоряд, который человек просматривает. Специальный алгоритм позволяет встроить любую картинку в любой более или менее продолжительный видеоряд.
• Интенсивная психокоррекция — проводится в измененном состоянии сознания (сон, гипноз, самогипноз), и здесь воздействовать можно и изображениями, и словами, в том числе и незакодированными.

30 лет назад профессора медицины Игоря Смирнова на Западе окрестили «отцом психотронного оружия». А в 1993-м в США открыли под него профильный институт, и до 2004 года, то есть до смерти, он числился там формально председателем совета директоров.
Смирнов в США не остался: «Секретами Родины не торгую», хотя вначале 1990-х уехали и стали процветать там некоторые бывшие коллеги, начинавшие в его команде. А от Смирнова в Америке ждали многого.

Как говорил сам Игорь Смирнов, они исходили из того, что «человек и любая божья тварь – это, прежде всего сгусток информации. Когда человек болен, значит, у него повреждена какая-то часть этой информации. С помощью компьютерного психосоматического анализа можно узнать, что именно нарушено в психике и почему, и провести психокоррекцию.

 «Мы влезаем в святая святых человека – его душу. И впервые это сделано не с помощью интуиции, психологического обаяния, гипноза, а с помощью инструмента, железки. Мы придумали скальпель для души! Это, конечно, страшно, поэтому приходится быть очень осторожным».

 С помощью его психотехнологий, реализованных в аппаратно-программный комплекс, можно за считанные минуты вычислять террористов, педофилов, потенциальных или реальных убийц и вообще людей, склонных к криминалу. Это с успехом можно применять, например, при контроле в аэропортах: положил ладонь на датчик – и через минуты готов однозначный ответ: пропустить данного пассажира на посадку или сразу же вызвать наряд милиции.

Но при этом можно и создавать супервоинов, нечувствительных к боли, нечеловечески быстрых, ловких и сильных, способных быстро осваивать языки региона действия. Или овладеть секретами бесконтактного обезвреживания противника по методикам разбоя. Можно обезоруживать большие массы противника или жителей городов, меняя их мотивацию и поведение.

Сам же Игорь Смирнов сказал как-то своей жене и коллеге-единомышленнице Елене Русалкиной: ножом можно резать хлеб, но и горло тоже. Под «ножом» он подразумевал свои психотехнологии. Оперируя им, можно было пробудить в человеке заложенные в нем – даже далекими предками – таланты и способности.

Кто не слышал истории, когда после удара молнии или мощного электрического удара в человеке вдруг обнаруживались удивительные способности, например, к математике – мгновенному умножению громадных чисел? Или вдруг он вспоминал какие-то странные, но удивительно правдоподобные истории, вроде как происходившие с ним в другие времена и в других странах? Или начинал говорить на неком древнем языке?..

Кстати, осенью 1956 года в Будапеште мятежники выбросили из окна квартиры профессора-этнографа. Тот привез записи из Бурятии, где шаманы, впадая в транс, выкрикивали слова на древне венгерском языке. Они не могли их выучить или услышать от кого-то: это кричала их семантическая память – подсознание.

А суперменов в центре Смирнова растили. (Правда, официально только спортсменов, хотя зачем тогда силовики вложили в Центр почти 500 тысяч тех старых, полновесных рублей?)

В 1980 году, например, там работали с 30 членами олимпийской сборной страны. Все стали золотыми медалистами.

В 2008-м о специалистах центра чиновники из НОКа вспомнили слишком поздно, поэтому успели поработать только с одной спортсменкой, потом взявшей «золото» в Пекине. Речь идет не о «психодопинге», а об усилении психических установок спортсмена на уверенность в собственных силах, стремление победить, реализовать себя по полной программе.

По сути, этими психологическими настройками занимаются везде в мире и с каждой спортивной командой высокого уровня. Просто у Смирнова это делалось эффективнее.

- В нашем подсознании, – говорит Елена Григорьевна Русалкина, врач, доцент, ныне руководитель Института психотехнологий И.В. Смирнова, – хранится память наших предков минимум за шесть-семь веков. Именно за этот большой период происходит самоосознание своей национальности, вырабатывается ментальность нации.

— А может, там и вовсе можно найти что-то из времен зарождения жизни на Земле? Или ее появления с других планет?

— Может быть, – спокойно ответила Елена Григорьевна. – Сам Игорь Викторович, когда впервые «заглянул» в подсознание, сказал, что это открытие больше, чем атомная бомба и космические полеты…

 Кстати говоря, ученые утверждают, что наш мозг состоит из почти 10 миллиардов нейронов, каждый из которых имеет около 10 тысяч «хвостиков» - контактов. Известны отделы мозга, которые отвечают за нашу речь, за способности к математике, есть центры наслаждения и т. д. Но вот происходит поражение какого-то отдела, и тут выясняется, что с его функциями начинает справляться другой отдел, компенсируя работу соседа. Может быть, именно поэтому, как утверждают ученые, возможности нашего мозга в обычной жизни задействованы лишь на какие-то доли процента. Остальное, получается, – резерв для особых случаев?.. И еще получается, что мозг – поистине Вселенная…

«Звездный глобус» мозга

Прикладное значение смирновских психотехнологий велико не только в медицине. Их отдельные направления используют при кадровом отборе, в работе служб безопасности. Несколько лет назад в ГУВД Краснодарского края на подаренной академиком аппаратуре и по его программам отсеяли, к примеру, 49,2 процента кандидатов на работу в органах МВД. Определили истинную роль и степень участия в конкретных злодеяниях членов захваченной банды. Такая работа идет там теперь постоянно.

Подобную проверку провели в мае этого года среди 21 тысячи руководителей подразделений МВД. Выявлено более 520 милицейских начальников с неадекватным стилем руководства, а также 1.906 руководителей с серьезными психологическими проблемами. Об этом сказано в аналитическом обзоре Департамента кадрового обеспечения МВД РФ. Не знаю, по каким методикам и кто проводил проверку, но очевидно, что Москве было бы полезно взять на вооружение опыт Краснодарского ГУВД, которое на 7 лет опережает в этом отношении столичных коллег.

Специальные методики используют и службы банков (в одном из них выявили тайных наркоманов и азартных игроков), при предполетном осмотре экипажей. А можно проводить экспресс-анализ пассажиров на склонность к терроризму: приложил ладонь к датчику и через несколько минут становится «все ясно с клиентом» – быстро, эффективно и не так унизительно, когда чуть ли не до трусов раздевают в пропускнике.

 Наш рассказ будет неполным, если не сказать о существующих в наше время несанкционированных воздействиях на психику человека. Уже больше 10 лет в клиники попадают люди «со стертой памятью». В Институте психотехнологий такие люди впервые появились в 1999 году. Это молодые, абсолютно здоровые психически и физически люди от 34 до 50 лет, не наркоманы, не алкоголики.

У них были сохранены бытовые и профессиональные навыки, но они не помнили, кто они, как их звать, откуда они родом, есть ли у них семья. Они пропадают возле дома, по пути на работу. А через какое-то время «находятся» совершенно в других местах, как правило, возле железнодорожных путей или конечных остановок городского транспорта. В итоге «стертые» попадают в психиатрические клиники.

В Институте психотехнологий таких пациентов было 9 (последний поступил весной этого года). Первым двум память восстановили полностью, но у остальных воспоминания за период отсутствия были настолько негативными, что им восстанавливали память, исключая этот период. Смирнов назвал подобную амнезию лакунарной. Во всех девяти случаях память была нарушена искусственно, с применением определенных лекарственных и химических препаратов, в двух случаях использовался электрошок.

 Сейчас в разных психиатрических клиниках России официально наблюдаются около ста таких пациентов, реально их может быть больше. Это мужчины от 17 до 55 лет разных национальностей и вероисповеданий, социально благополучные, среди них был даже один немец. Рекордный зарегистрированный провал в памяти равен 14 месяцам. Но эти люди даже боятся вспоминать, что они делали в период «забытья».

Можно допустить, что существуют террористы-смертники, которые не отвечают за свои поступки, а отвечают лишь за внушенную им команду. Зомби можно внушить все что угодно: копай, носи, убивай… Кстати, в Москве было захвачено прямо на месте преступления несколько киллеров, которые даже не пытались скрыться. Они тоже не помнили НИЧЕГО.

 …ВЕЧЕРОМ я показал соседу-врачу распечатку своей психодиагностики, сделанную в Институте психотехнологий. Как мне сказала Елена Русалкина, когда я снял наушники и прищепку-датчик с пальца левой руки и отошел от компьютера, моему подсознанию было задано три с половиной тысячи вопросов и получено столько же ответов!

Сосед недавно вернулся из США, где обслуживал наше представительство и о психоаналитиках знает не понаслышке. Спросил меня: это сделано за двадцать минут? Я ответил: плюс пятнадцать секунд. Он сказал: психоаналитики в Штатах к такому приближаются месяца за три и то при ежедневных общениях с пациентом. И стоит это бешеные тысячи.

Хотя многие сравнивают MindRider с Полиграфом, это – совершенно разные программно-аппаратные комплексы, использующие не совпадающие закономерности, выявленные в человеческой психике и психофизиологии. MindRider базируется на открытом Игорем Смирновым несовпадении быстрого мышления и запоминания с медленным осознанием и выбором, а также на том, что любая информация, поступающая человеку, носит связный или семантический характер. Что же касается Полиграфа, то он построен на использовании чисто психофизиологических реакций, увязывающих те или иные эмоции с определенными измеримыми параметрами физиологии – пульсом, ЭКГ и т.п.

Как показал опыт многочисленных разведок, Полиграф можно обмануть. Этому специально обучают в соответствующих учебных заведениях. Что же касается MindRider, то при достаточно тонкой его настройке, как показали эксперименты, даже специально обученным людям обмануть его не удавалось.

MindRider стал едва ли не единственной разработкой Игоря Смирнова, которая в 90-е – начале нулевых годов была в той или иной степени востребована как в нашей стране, так и в ряде зарубежных стран. Достаточно удивительно, что востребована она была в основном бизнесом, а не государственными структурами.

 Оказалось, что человек помнит абсолютно всю воспринимаемую информацию вне зависимости от того, прошла она через его сознание, либо нет. Более того, психика устроена таким образом, что человек в силах собрать из воспринимаемых образов и деталей некий знакомый образ или как говорят психологи гештальт и отправить его прямиком в память.

Поясню. Есть детская игра, когда в рисунке, состоящем из вроде бы беспорядочного набора линий нужно отыскать те или иные силуэты или образы. Поскольку перед ребенком ставится задача, он решает ее сознательно, т.е. преодолевает трудность. В одних случаях ему это удается, в других – нет. Да и удается не сразу. Так вот Смирнов установил, что человеческое мышление бессознательно сразу же выхватывает эти силуэты и, минуя сознание, откладывает их в памяти. Таким образом, человек может получать совершенно разные послания, не осознавая, что он их получил. Послания он получает в знаковой форме, либо через образы.

Второе заключается в том, что запоминание семантической информации происходит не беспорядочно. Метафорой человеческой памяти является база данных, одновременно организованная сразу и по иерархическому, и по объектному, и по реляционному признакам. Соответственно любая семантическая информация, попадающая в память, меняет эту базу данных и определенным образом может формировать различного рода доминанты, установки, которые стимулируют человека сделать то, а не другое.

 Это не значит, что человек полностью программируется, и что бессознательные процессы полностью определяют поступки человека. Но, как выяснил Смирнов, целенаправленно сформированная для бессознательного употребления семантическая информация может во многих случаях с высокой степенью вероятности вызвать те или иные действия не только отдельного человека, но и больших групп людей.

 Таким образом, Игорь Смирнов установил, что психосемантический меч вполне себе может быть разработан и более того, для этого существуют все необходимые технологические предпосылки. На рубеже нулевых годов Смирнов отмечал, что пока такой меч за рубежом не выкован, поскольку российские разработки на тот момент заметно опережали зарубежные. Но он не уставал повторять, что идеи в науке приходят в голову не одному человеку, а многим. И, как правило, выдающиеся открытия делаются в течение определенного интервала несколько раз.

 Сам Игорь Викторович Смирнов полагал, что во втором десятилетии нынешнего века такой меч будет создан не только в экспериментальном, но и во вполне практическом и  приземленном плане. В этой связи он многократно обращался в различного рода органы государственной власти, как законодательные, так и исполнительные с предложениями о необходимости разработки соответствующего законодательства. Однако его призывы услышаны не были.

Главный редактор PC Week Эдуард Пройдаков и обозреватель Сергей Бобровский знакомят читателей с директором Института психотехнологий, академиком Российской академии естественных наук Игорем Викторовичем Смирновым - человеком, которого на Западе окрестили “отцом психотронного оружия”.

 PC Week: Игорь Викторович, расскажите, пожалуйста, о направлениях исследований вашего института.

Игорь Смирнов: Мы занимаемся разными вещами, среди которых можно выделить два основных направления - компьютерные психотехнологии и психоэкология. Психотехнологии - это инструменты, а психоэкология - научная часть наших работ.

 PC Week: А вы могли бы немного пояснить, что такое компьютерные психотехнологии?

И. C.: Я считаю, что компьютеры именно для психологии и предназначены. У человека есть память - набор семантических элементов, как и в компьютере или книге, только на бумаге она неизменна, а в человеке нелинейна, нестационарна, динамична, многомерна. За свою историю человечество пыталось с этой памятью как-то работать - путем психоанализа, медитативных психотехник... И только с появлением компьютеров что-то стало более-менее удаваться.

Психотехнологии - это инструментальные, аппаратные способы залезть человеку в душу, что-то оттуда вынуть, что-то узнать, прочитать и, с другой стороны, что-то туда вложить, причем в обход сознания.

PC Week: Как защититься от психозондирования?

И. C.: Вы не можете от него защититься, потому что стимульная информация, передаваемая человеку с помощью наших технологий, тщательно скрыта от его сознания. Дело в том, что психозондирование индивидуально, и этим оно отличается от таких стандартных подходов, как психометрия.

Наша многолетняя практика показывает, что психологи, психиатры, психоаналитики наиболее сильно сопротивляются таким подходам, поскольку мы перечеркиваем их опыт. Хотя лет через 50 все равно все будет иначе. С нашей помощью уже вылечено много больных - на это закрыть глаза нельзя. Но наш инструмент подразумевает штучную работу и очень ответственное отношение к больному. Ведь каждую последующую процедуру психозондирования надо планировать на основании результатов предыдущих - идет тестирование, настройка вопросов на конкретную личность.

Конечно, имеются определенные ограничения, мы не продаем всем желающим средства, позволяющие внушить что угодно, например, по обычному акустическому каналу типа телефонного.

Мы продаем наши продукты только эксклюзивным пользователям и обычно интересуемся историей предполагаемого заказчика.

PC Week: Расскажите, пожалуйста, про диск “Омофор”.

И. С.: Это одна из любимых моих разработок. Мы до сих пор его делаем. “Омофор” содержит закодированную формулу внушения, записанную моим голосом и ориентированную на конкретного пациента. Однажды я в программе “Человек и закон” предложил приз тому, кто расшифрует эту формулу. Никто сделать этого не смог - физически это невозможно, это не инвертированный звук, а так называемая психомузыка. На диске записано 74 мин разной музыки, в которую вмонтирован мой голос с использованием всех трех наших алгоритмов кодирования. Музыкальное произведение полностью переписывается, причем один аккорд, одна нота в нем (чтобы не повредить композицию) заменяется на форманту моего голоса. Это очень тонкая работа. Фабула внушения сложно иерархизована, нарастает от начала к концу и в значительной степени ориентирована на ментальность русского человека.

“Омофор” был очень удачным решением, пока его не украли. Он широко продавался, даже через телемагазины, хотя мы с этого не имели ни копейки. “Омофор” все еще можно найти на рынках у пиратов. Но неоднократная перезапись сигнала на алюминиевых дисках повреждает акустический спектр, в том числе и речевой, который вмонтирован в музыкальную композицию. Да и вообще непонятно, что там записано и для кого предназначалось.

Сейчас “Омофор” мы не продаем, потому что не очень хорошие коммерсанты и, кроме того, не размениваемся по мелочам. Хотя по результатам пиратских продаж многие к нам обращались, и что интересно, не только никакого вреда он не причинил, но и было немало хвалебных отзывов - люди звонили нам, благодарили. Я не против того, чтобы выпустить этот продукт в продажу, но сил на все не хватает.

PC Week: А существует ли вообще опасность компьютерной зависимости?

И. C.: Сейчас активно говорят о компьютерных наркоманах. Да, такие бывают, но крайне редко. Обычно напуганные общественным мнением родители приводят своих подростков на проверку. Мы, наоборот, поощряем компьютерные увлечения. Я сам увлекаюсь компьютерными технологиями - вот недавно переустанавливал Windows 2000 и получил огромное удовольствие. Серьезной зависимости от компьютеров, сопоставимой с наркотической, не бывает. Это увлечения, которые постепенно проходят.

PC Week: Вы упоминали психоэкологию, расскажите, пожалуйста, об этом направлении.

Для организации акустического воздействия требуется спектр всего три килогерца. Такой сигнал можно встроить, например, в шум компьютера.

Но обучать решению задач психоэкологии в поточном режиме, к сожалению, весьма трудно и далеко не всегда возможно. Механически этому научить нельзя, в такие занятия душу надо вкладывать. Технологиям психозондирования исполнилось 22 года. Первые решения вообще были аппаратными, а не программными. И все это время я учусь каждый день, но порой чувствую себя слепым котенком. Поэтому пока многие наши инструменты мало кому доступны. Вот решать с их помощью конкретные задачи проще.

Можно внушить человеку отказ от наркотиков с заменой на что-то социально приемлемое - спорт, любовь. А можно - на покупку колбасы или голосование за определенного кандидата.

 PC Week: В заключение расскажите, пожалуйста, о ваших планах.

И. C.: Планов у нас много.

Психотехнологии - это кульминация всего, чем до сих пор занималось человечество. Это гораздо серьезней, чем атомная бомба и космические полеты. Это - средство доступа к собственной бессмертной душе. Сейчас мы создали только “каменный топор”, хотя и им уже можно делать хирургическую операцию. Мы получили инструментальные способы доступа к подсознанию и коррекции его определенных сфер. А все остальное - уже частные приложения. На компьютерах можно порносайты рассматривать, деньги считать, в игры играть - но наивысшая кульминация применения компьютеров вообще - это психотехнологии!

Слоном системы Смирнова стало практическое использование вроде бы очевидного житейски, но зачастую неосознаваемого научно факта, что человек – это единое целое. У человека нет отдельно физиологии и психологии, реакции и мысли и т.п. У него все это представляет собой единое взаимосвязанное и взаимодействующее целое. В современной же науке одни изучают мысли, другие – реакции. Одни лечат душу, другие – тело. Игорь Смирнов считал это откровенной глупостью.

 Будучи человеком неверующим, тем не менее, одним из немногих авторитетов для себя он признавал архиепископа Луку, в миру Валентина Войно-Ясенецкого, профессора медицины, крупного ученого,  Лауреата Сталинской премии и епископа русской православной церкви. Войно-Ясенецкий как раз во всех своих работах проводил мысль о том, что нет фрагментов, а есть единое целое, нет отдельно тела и души, а есть человек, и словом вполне можно врачевать тяжелые физические недуги. Собственно, что и делал Игорь Смирнов.

 Игорь Смирнов научился работать с различными слоями и компонентами человеческой психики, а также с различными зонами памяти. Причем, работать не как художник, а как инженер. Т.е. он создавал методики, которые можно было передать другим специалистам.

 При помощи своего метода Смирнов добился выдающихся результатов в лечении алкоголизма и сложных случаев наркотической зависимости. Более того, хотя в это трудно поверить, поскольку официальная наука говорит о том, что шизофрения не лечится, есть серьезные основания полагать, что Смирнову удалось избавить от этого недуга нескольких пациентов. О серьезности оснований говорит тот факт, что все это происходило в Германии в отношении отпрысков очень состоятельных родителей под строжайшим контролем германской медицины, которая известна в мире своей скрупулезностью, суровыми требованиями к медицинским стандартам и нетерпимостью к любым проявлениям врачебной некомпетентности.