27 сентября 1808 г. началась двухлетняя эпопея сватовства Наполеона к русским великим княжнам

 

Жозефина Богарне

Польская княгиня Мария Валевская

Жозефина стала бесплодной вследствие ряда бурных событий своей молодости, а империи нужен был наследник. Однако Наполеона привязывало к этой женщине искреннее, сильное чувство, и он долго не мог решиться на развод. Тем не менее, вопрос о преемнике с каждым днём становился всё острее.

В конце 1809 г. всем стала известно о беременности Марии Валевской, возлюбленной императора. Наполеон знал, что ребёнок от него. Сомнения рассеялись, и теперь он был уверен, что отсутствие детей от Жозефины объясняется только состоянием здоровья самой императрицы. Решение о разводе было принято бесповоротно и, несмотря на искренние слёзы и горе обоих супругов, 16 декабря 1809 г. было официально объявлено об аннулировании брака по взаимному согласию.

Император желал, чтобы практически одновременно с объявлением о разводе стране было объявлено о его новом браке, и более того, он уже запланировал его на весну 1810 г., с тем, чтобы в начале 1811 г. у него появился наследник. Вопрос выбора иностранной принцессы практически не стоял — будущей французской императрицей должна была быть русская великая княжна. Речь могла идти о двух его незамужних сестрах. Одной из них, Екатерине Павловне, в момент Эрфуртского свидания было 20 лет, и она ещё была не замужем. Другой, младшей сестре Анне, было только 13 лет, но говорилось о перспективе. Поэтому вполне возможно было предполагать в будущем устройство брака Наполеона с младшей сестрой.

Мария Фёдоровна была в ужасе от наметившейся перспективы. Она уже давно занималась подбором партии для своей старшей незамужней дочери, причём делала это с настойчивой бесцеремонностью. Когда весной 1807 г. овдовел Франц I, Мария Фёдоровна развила бурную деятельность с целью сделать Екатерину императрицей Австрии. Отметим, что молодая девушка была на редкость честолюбивой, тщеславной и решительной. Ей также очень захотелось стать австрийской императрицей. Однако, несмотря на то, что всё вроде бы могло устроиться, резко отрицательную позицию занял по этому вопросу сам царь.

Великая княжна Екатерина Павловна

Великая княгиня Анна Павловна

На самом деле, молодого царя и его сестру связывали довольно странные отношения, не слишком похожие на братскую любовь. Вот одно из писем Александра к сестре, опубликованное великим князем Николаем Михайловичем: «…К сожалению, теперь я не могу воспользоваться своим старым правом, чтобы в Вашей спальне в Твери покрывать Ваши ножки нежнейшими поцелуями. Так что, мадам, развлекайтесь как следует и не забывайте бедного арестанта в Петербурге». Похоже, что по отношению к Францу I Александр испытал взрыв ревности, настояв в конечном итоге на том, чтобы этот брак был отклонён.

Упустив выгодную политическую партию, теперь, после Эрфурта, мать решила выдать Екатерину замуж немедленно и за кого угодно, лишь бы только её дочь не стала супругой Наполеона. Впрочем, уже до Эрфуртской встречи начались переговоры о возможном браке Екатерины с герцогом Георгом Гольштейн-Ольденбургским. 

В апреле 1809 г. состоялась свадьба Екатерины и Георга, и тем самым её возможность стать французской императрицей исключалась. Поэтому в случае брачного проекта речь могла идти только о великой княжне Анне Павловне.

Анне в январе 1810 г. исполнилось 15 лет. Когда Наполеон пожелал узнать о ней поподробней, Коленкур направил императору такое описание великой княжны: «Она высокая для своего возраста и более развита, чем обычно… Она не очень красива, но её глаза очаровывают добротой. У неё спокойный характер, все говорят, что она очень мягкая; все более отмечают её доброту, чем её ум. В этом смысле она полностью отличается от своей сестры, про которую говорят, что она властная и решительная. Как и все великие княжны, она очень хорошо воспитана и образованна. У неё есть всё необходимое для принцессы, которой нужно будет находиться в центре двора».

За месяц до своего официального развода, 4 ноября 1809 г., Наполеон продиктовал Коленкуру распоряжение немедленно провести дипломатический зондаж возможности своего бракосочетания с великой княжной Анной. Это послание написано вполне в наполеоновском стиле. Здесь, как и на поле боя, Наполеон предписывает действовать быстро, решительно и как можно скорее дать ему ясный ответ. С другой стороны, он был готов пойти на все условия, которые мог выставить петербургский двор. В частности, никаких препятствий не ставилось в том случае, если бы в качестве непременного требования был поставлен вопрос о сохранении будущей императрицей православной веры.

Курьер скакал в Россию, увы, очень медленно. Вместо того чтобы доставить письмо в конце ноября — самые первые дни декабря, он сумел привезти его в Петербург только 14 декабря. Однако в этот момент царя в столице не было, четыре дня назад он уехал в Москву. Только 28 декабря Александр смог принять французского посла. 

Коленкур, как предписывали ему инструкции, не сделал официального предложения, он мог говорить только перифразами, и так же витиевато и туманно ответил ему Александр. Для начала царь выразил французскому послу весь свой восторг по поводу подобного брачного проекта. Однако далее Александр с глубоким сожалением ответил, что он не совсем владеет ситуацией. «Что касается меня, — сказал он, — эта мысль мне приятна; даже, скажу вам откровенно, по моему мнению, моя сестра ничего лучшего не может сделать. Но вы, конечно, помните, что я вам сказал в Эрфурте. Указ моего отца и его последняя воля предоставляют моей матери полную свободу распоряжаться устройством судьбы её дочери. Её мысли часто не совпадают ни с моими желаниями, ни с политикой, ни даже со здравым смыслом. Если бы всё зависело от меня, вы получили бы моё слово, не выходя из моего кабинета, потому что, я уже вам сказал, эта мысль приятна мне. Я подумаю и дам вам ответ, как вы того желаете. Но нужно мне дать в распоряжение, по крайней мере, десять дней».

Самое забавное, что Коленкур ничего не понял и в своём донесении, написанном в тот же день, передал буквально слова царя, считая, что тот действительно будет хлопотать перед своей матерью и всячески стараться способствовать столь желаемому для Наполеона браку.

Из-за многочисленных промедлений ответ Коленкура пришёл в Париж только 27 января. Таким образом, между отправлением первой депеши послу и получением первого уклончивого ответа прошло более двух с половиной месяцев. Срок даже для того времени очень большой. Обычно хороший гонец совершал путешествие из Парижа в Петербург за три недели, поэтому уже сам факт большой задержки вызвал у Наполеона дурные предчувствия.

Для императора было совершенно неприемлемо получить пощёчину в виде отрицательного ответа даже на полуофициальное предложение руки и сердца. В качестве запасного варианта у Наполеона было несколько других возможностей: жениться на дочери австрийского императора, на саксонской принцессе или, наконец, просто на достойной девушке своей страны.

Первый из перечисленных вариантов, австрийский, обладал не только явными выгодами, но и очевидными отрицательными сторонами. С одной стороны, в Вене на престоле находилась одна из древнейших династий Европы. Австрия была после Франции и России самой сильной континентальной державой. Её войска, модернизированные за счёт разумных реформ, показали свою мощь в ходе войны 1809 г. С другой стороны, перспектива австрийского союза не вызывала сочувствия во Франции. У всех ещё в голове была память о Великой французской революции; принцесса, которая могла стать женой императора, была внучатой племянницей ещё совсем недавно казнённой королевы Марии-Антуанетты. Вслед повозке, на которой бывшую королеву везли на казнь, парижская толпа выкрикивала: «Австриячка! Изменница! На гильотину её!» Очень многие опасались, что австрийский брак будет в определённой степени реставрацией старого режима.

Тем не менее Наполеон подумал именно об австрийском браке, но только в качестве запасного варианта. Наполеон знал, что вариант, который он рассматривает как запасной, у него в кармане. Готовность австрийцев не могла не понравиться французскому императору. Она свидетельствовала о том, что Австрия готова к самому тесному сближению.

Поэтому, когда 27 января 1810 г. Наполеон получил от Коленкура свидетельство уклончивого ответа царя, он сразу понял, что русский брак под большим сомнением. Следовательно, нужно срочно подстраховаться и придать всему происходящему такой вид, как будто император сам выбирает себе принцессу в невесты и не сомневается, что получит согласие, к кому бы ни обратился.

Наполеон с нетерпением ждал новых вестей из Петербурга. Новые депеши от посла пришли вечером 5 февраля. Коленкур оптимистично заявлял, что дела движутся неплохо, но, к сожалению, Александр должен узнать мнение своей матери, и что эта процедура требует времени. Сам царь, по словам посланника, возмущён промедлениями и всеми силами старается положительно решить этот вопрос. «Если я добьюсь успеха, — говорил он, — уверяю вас, я буду считать, что провёл самые трудные переговоры; потому что приходится сражаться не с разумными доводами, которым можно противопоставить другие доводы, а с женской логикой, притом самой бестолковой…».

Находясь за две с половиной тысячи километров от Петербурга, Наполеон понял всё лучше, чем его посол, пребывающий в российской столице. В тот же день Наполеон приказал разыскать австрийского посла графа Шварценберга, которого немедленно пригласили на охоту. Там состоялся первый разговор, а в шесть вечера в австрийское посольство уже прибыл принц Евгений Богарне. Ему поручалось передать, что император просит руки эрцгерцогини Марии-Луизы, при условии, что посол тотчас же даст согласие и примет обязательства от имени своего монарха. Принц Евгений позже будет рассказывать: «Никогда, наверное, посол не был в таком большом затруднении. Я видел, как он крутился, метался, и на его лбу выступила испарина». Но всё-таки страх принять отрицательное решение, в то время как он знал о воле своего монарха, пересилил страх ответственности, и Шварценберг дал согласие от имени австрийского императора.

Поспешность Наполеона на первый взгляд слегка изумляет: неужели нельзя было подождать с решением столь важного дела месяц-другой? На самом деле, если приглядеться внимательней, становится ясно, что император действовал вполне разумно. Больше всего он боялся получить отказ раньше, чем он сделает предложение по другому адресу.

Кроме того, Наполеон стал лучше понимать Александра, поэтому после первых же туманных фраз последнего и его попытки спрятаться за мать император почувствовал лукавство своего оппонента. И он не ошибся. При очередной встрече с Коленкуром царь высказал ему окончательное решение, которое якобы исходило от его матери: «Единственное препятствие, которое императрица видит для брака своей дочери, – возраст, – заявил Александр, – несчастный пример двух предыдущих дочерей, выданных слишком рано, приводит к тому, что она (императрица-мать) не может согласиться на брак дочери ранее, чем через два года. Великая княжна Анна, по примеру её сестёр Марии и Екатерины, не должна выйти замуж раньше восемнадцати лет. Императрице нравится идея этого брака, но никакие доводы не могли убедить её подвергнуть опасности жизнь дочери, выдавая её замуж слишком рано».

В ответ на эти фразы Коленкур возмущался и даже попытался немножко пристыдить царя за его слишком большое сыновнее почтение к матери. Однако это, разумеется, оказалось бесполезно, ибо решение было принято давно, и вовсе не Марией Федоровной. Александр не захотел этого брака, и он не состоялся.

В документах Государственного архива РФ в Москве есть несколько неопубликованных писем императрицы-матери к своему сыну; вот одно из них, написанное в Гатчине в январе 1810 г.: «Едва мои глаза открылись этим утром, я снова перечитала Ваше письмо, дорогой и добрый Александр, и снова с тем же приятным чувством. Я упрекаю себя за то, что чувство заставило меня забыть сказать Вам о следующем: я убеждена, что отсрочка, которую требует возраст моей дочери и предписывает отложить её свадьбу, не является единственной причиной, которая воздействует на Ваше решение в том случае, если государственный интерес предпишет Вам согласиться с этим союзом».

Эти слова достаточно ясно показывают, что императрица-мать была готова подчиниться воле своего сына и повелителя, как то и предписывали ей законы и обычаи монархии. Поэтому все слова Александра, обращённые к французскому послу, не что иное, как дымовая завеса, призванная немного смягчить отказ. Царь и отдалённо не пытался действительно просить свою мать благословить бракосочетание великой княжны и Наполеона.

Кстати, не только мать готова была склониться перед волей Александра, но и аристократическое общество Санкт-Петербурга. Если верить рапортам французского посольства об общественном мнении насчёт планируемого брака, можно констатировать скорее положительную реакцию правящих кругов России на эту перспективу. Вот что можно прочитать в депеше от 5 февраля 1810 г., где говорилось о слухах и настроениях в Петербурге: «Говорят о проекте свадьбы императора Наполеона и великой княжны Анны. Говорят, что об этом договорились ещё в Эрфурте… Французы поздравляют русских, а русские поздравляют французов… В Москве, как и в Петербурге, все говорят об этой свадьбе, которая свершится при полном согласии нации (!)».

Даже если аналитики французского посольства несколько хватали через край в своих оценках настроения общества, нет сомнения, что отказ Александра никоим образом не был вынужденной мерой, как это часто говорится в исторических произведениях. И его мать, и российские элиты, даже если последние и не были восторженными сторонниками союза, не вынуждали царя отказать Наполеону. Решение Александра было частью его издавна проводимой политики. Оно было трезво обдумано и направлено на резкое усиление конфронтации с Наполеоном.

Депеша Коленкура об окончательном отказе была послана 18 февраля и прибыла в Париж в начале марта. Этот новый укол, новый удар по самолюбию Наполеона и достоинству его империи вызвал нескрываемое раздражение и положил начало эволюции воззрений императора французов на политическую будущность Европы.

Русско-французский союз на этом фактически перестал реально существовать…

11 марта 1810 г. в Вене с большой торжественностью в присутствии всей австрийской императорской фамилии, двора и дипломатического корпуса совершилось торжественное бракосочетание австрийской эрцгерцогини Марии-Луизы с императором Франции Наполеоном, которого по доверенности представлял маршал Луи Александр Бертье.

Наполеон встретил ее 27 марта 1810 г. недалеко от Парижа, и только тут супруги в первый раз в жизни увидели друг друга. Заключая брак, император стремился найти такую супругу, которая могла бы родить ему наследника, и не очень беспокоился о внешности и чувствах. Но в карете он обнаружил восхитительную, по-детски наивную молодую женщину и влюбился в нее.

Мария-Луиза

2 апреля 1810 года во дворце Тюильри была повторно отпразднована свадьба Наполеона и Марии-Луизы.

Третий сын великого императора от Марии-Луизы Австрийской, которого назвали Наполеоном-Франсуа-Жозефом, родился через год после первой встречи его венценосных родителей — 20 марта 1811 г. Сразу после рождения он был провозглашен Римским королем и наследником империи. Казалось бы, именно этому законному сыну предстояла великая будущность.

Но судьба распорядилась иначе. В начале апреля 1814 г. Наполеон отрекся от престола — в пользу Наполеона-Франсуа-Жозефа, который был провозглашен императором французов, однако так и не был коронован: император-победитель Александр I не без содействия вездесущего Талейрана настоял на возвращении на трон Бурбонов. Четырехлетний сын Наполеона уехал вместе с матерью к родным в Вену. Было решено изолировать Марию-Луизу и ее сына от Наполеона, а также друг от друга.

«Вчерашний день великая княгиня родила дочь, которой дано мое имя, следовательно, она — Екатерина; мать и дочь теперь здоровы, а вчерась материна жизнь была два часа с половиною на весьма тонкой нитке…» — это письмо Екатерина II написала Потемкину 11 мая 1788 года. При столь чрезвычайных обстоятельствах началась короткая, но яркая жизнь четвертой дочери Павла Петровича и Марии Федоровны — Великой княжны Екатерины Павловны.

А вот что пишет о Екатерине мать — Мария Федоровна, в письме к своим родителям, 1791 г.:
«Это маленькая красивая куколка, душка, очень смешная, как самая младшая, она избалованное дитя мамаши. Признаюсь, что я часто играю с ней, она так чувствительна к ласке...».

Как и все царственные дети, Екатерина Павловна получила прекрасное образование: помимо немецкого и французского языков, Великая княжна знала английский, изучала латынь, и самое удивительное — хорошо говорила и писала по-русски, в то время это было большой редкостью.

Современники единодушно отмечали самостоятельность, прямодушие, мужской склад ума Великой княжны, «…в ней нет нисколько женской пустоты, религиозной сентиментальности... обладает особенной силой мышления, во взоре светятся чистые мысли, высшие интересы». Именно эти качества Великой княжны сделали ее любимицей старшего брата — императора Александра I.

Глаза ее искрились умом и веселостью, они вызывали доверие. Естественная, одушевленная речь и здравая рассудительность, сообщали ей своеобразную прелесть. Природная красота и редкостное личное обаяние, унаследованное от бабушки-тезки — Екатерины Великой, сделали Екатерину Павловну «истинной красой царского дома и России».

Столь щедро одаренная природой, Великая княжна стала бы украшением любого царственного дома, и, несомненно, была достойна короны. Первой из возможных корон, могла бы стать Российская.

В 1801 году, после обострения отношений со старшим сыном — Великим князем Александром, император Павел I принял решение объявить своим наследником племянника императрицы Марии Федоровны, принца Евгения Вюртембергского, и устроить его брак с Екатериной Павловной. Потенциальные супруги были ровесниками — и Евгению, и Екатерине было 13 лет.

Однако этот проект не имел успеха, Великая княжна принцу не понравилась: «Мрачная и скрытная, но преждевременно развитая и сознававшая это, она отталкивала меня своею чопорностью».

Следующей короной, в лице австрийского императора Франца II, Екатерину мечтала увенчать мать — Мария Федоровна. Вдовствующая императрица взялась за дело весьма решительно. Самой же Екатерине этот вариант брака понравился, в первую очередь, блестящими возможностями: императрица Австрии — весьма заманчивый титул. Великую княжну не смутила ни разница в возрасте — 20 лет, ни то, что возможный супруг был на редкость неприятной личностью и уже дважды овдовел.

Вот что она писала брату — императору Александру I, который был непримиримым противником этого союза: «Вы говорите, что ему сорок — беда невелика. Вы говорите, что это жалкий муж для меня — согласна. Но мне кажется, что царствующие особы, по-моему, делятся на две категории — на людей порядочных, но ограниченных, умных, но отвратительных. Сделать выбор, кажется, нетрудно: первые, конечно, предпочтительнее. Я прекрасно понимаю, что найду в нем не Адониса, а просто порядочного человека, этого достаточно для семейного счастья!».

Однако, Александр не собирался уступать и отдавать любимую сестру замуж за человека «некрасивого, плешивого, тщедушного, без воли, лишенного всякой энергии духа и расслабленного телом и умом от всех тех несчастий, которые он испытал; трусливого до такой степени, что он боится ездить верхом в галоп и приказывает вести свою лошадь на поводу!». Вдобавок ко всему вышеперечисленному, Франц II был скуп и очень неряшлив. И этот проект не был реализован.

Между тем, Великую княжну все чаще стали видеть в обществе прославленного генерала, любимца армии — Петра Ивановича Багратиона.  Несмотря на большую разницу в возрасте (Багратион старше Екатерины на 23 года), он мог бы стать мужем Великой княжны, т.к. происходил из царского рода Грузии — Багратиони, и был внуком грузинского царя.

Петр Иванович Багратион

Однако, существовало серьезное препятствие — Багратион был женат, хотя его брак уже довольно давно являлся чистой формальностью. Возникло также и осложнение политического характера: после неудачного участия в двух антифранцузских коалициях и заключения летом 1807 г. Тильзитского мира с Францией, император Александр стал очень непопулярен, и в обществе почти открыто говорили, «что вся мужская линия должна быть исключена и... на трон следует возвести княгиню Екатерину». В таких условиях союз Великой княжны с выдающимся полководцем мог привести к повторению событий 1762 г. и правлению императрицы Екатерины Третьей. Для предотвращения возможного дворцового переворота, Багратион был отправлен в Финляндию, где через некоторое время начались военные действия.

Такая же судьба постигла еще одного русского претендента на руку Екатерины Павловны — князя Михаила Долгорукого.

И, наконец, судьба преподнесла Екатерине Павловне корону Франции: в 1808 г. её руки просил Наполеон Бонапарт, желавший основать династию и получить жену из старинного царствующего рода. «Императрица Мария и сама юная княжна — женщина с сильным характером, всегда относившаяся отрицательно к континентальной системе, которую Александр принял против собственного желания, выказали в этом случае такую твёрдость, такое сопротивление, что император должен был уступить; и Наполеон, быть может, впервые после своего возвышения, получил отказ». Своё отношение к предлагаемому браку и возможному жениху Екатерина выразила ясно и темпераментно: «Я скорее пойду замуж за последнего русского истопника, чем за этого корсиканца». И она, пожалуй, была вполне на это способна.

Чтобы не оставить Наполеону ни малейшего шанса, в начале 1809 г. Екатерина Павловна была помолвлена с двоюродным братом – принцем Георгом Ольденбургским. «Наружность герцога не представляла из себя ничего привлекательного, но он был честный человек в полном смысле слова. Екатерина Павловна имела благоразумие удовольствоваться им, и по природной своей живости скоро привязалась к мужу со всем пылом страсти». Принц Георг нашел родственную душу в своей супруге.

Принц Георг Ольденбургский

Тверской дворец

Сразу же после свадьбы принц Георг был назначен генерал-губернатором объединенных Тверской, Новгородской и Ярославской губерний, а также главой ведомства путей сообщения. Резиденция новобрачных располагалась в Твери.

С апреля по август 1809 г., благодаря будущему знаменитому архитектору К.И. Росси, Тверской дворец превратился в блистательную оправу для царственной жемчужины. Екатерина Павловна именовала дворец «Малым Тверским Эрмитажем».

«От водворения царской фамилии Тверь как бы возродилась новою жизнью. Повсюду гремели днем и ночью экипажи... Все главные улицы и набережные освещались фонарями, чего прежде не было. Торговля быстро развивалась, шли разные увеселения, иллюминации, фейерверки по праздникам и в торжественные дни, перед Дворцом всегда играла музыка... Город встрепенулся, будто от сна, всюду появилось движение. Великая княгиня часто прогуливалась по городу в карете, в большом открытом экипаже цугом в шесть лошадей. Она была красавица в полном значении слова, необыкновенно добра, ангельски ко всем ласкова и приветлива. Народ любил её до безумия, а как скоро где она появлялась, все бежали за её экипажем с криком «ура!»... Тверь при великой княгине Екатерине Павловне, как заброшенная сиротка, попавшая в хорошие руки, росла, цвела и хорошела не по дням, а по часам».

28 августа 1810 г., в Павловске, Екатерина Павловна подарила мужу наследника — принца Павла Фридриха Александра.

Словом, этот брак оказался счастливым во всех отношениях. Об этом упоминал в письме другу и Н.М. Карамзин, испытывавший к Великой княгине Екатерине самую горячую привязанность — он бывал у нее в Твери раз в несколько месяцев, состоял с ней в переписке, следил за семейными событиями в доме Екатерины Павловны.

С особенной силой воля, ум и энергия Великой княгини проявились в грозовом 1812 г. Великая княгиня активно принимает участие в формировании Егерского батальона, носившего её имя. А принц организует ополченцев в Тверской, Новгородской и Ярославской губерниях.  Сестра царя возмущена растерянностью брата, это не по её характеру, она не может простить того, что власть всё-таки застали врасплох. Благодаря совместному воздействию Екатерины Павловны и императрицы Елизаветы Алексеевны, император сумел устраниться от командования армией, и назначил главнокомандующим М.И. Кутузова. «Егерский Великой Княгини Екатерины Павловны батальон» доблестно проявил себя, участвовал во всех главных сражениях с французами и дошёл до Парижа. Семьи воинов целиком находились на попечении Великой княгини и освобождались от всех налогов.

26 августа 1812 г. она родила второго ребенка — сына Петра. Однако материнские заботы не прекратили её неустанных трудов.

 Но судьба вскоре нанесла Екатерине Павловне жестокий удар — её супруг, принц Георг, во время очередного посещения больных в госпиталях Твери, серьёзно заболел и скончался на руках любимой жены в ночь с 14 на 15 декабря 1812 г.

Весной 1813 г., по настоянию матери и старшего брата, Екатерина Павловна отправилась, вместе со старшим сыном Александром, на лечение в Европу. Путешествие Екатерины Павловны продолжалось более трёх лет и включало в себя множество стран. Период пребывания Великой княгини в Англии заслуживает более подробного рассказа. Перед Великой княгиней не устояли члены британской королевской семьи. Ей делали предложение руки и сердца два сына короля Георга III — принц Уильям Кларенс и принц Август Суссекский.

Именно в Лондоне произошел крутой поворот в судьбе Великой княгини. Весной 1814 г., вместе с императором Александром, в Лондон прибыл принц Вильгельм Вюртембергский. Между ним и Екатериной возникли теплые, доверительные отношения, он очень привязался к сыну Великой княгини — принцу Александру, словом, тесная дружба вскоре сменилась чувством глубокой взаимной любви и уважения. Принц Вильгельм (как и муж Екатерины — Георг) приходился племянником императрице-матери Марии Федоровне. Его первый — в 16 лет — брак с принцессой Каролиной Баварской был исключительно политическим и очень неудачным. Надеясь обрести счастье, принц Вильгельм сделал предложение Екатерине Павловне. Она ответила согласием. Император Александр также одобрил этот брак.

В ноябре 1815 г. Екатерина Павловна вернулась в Россию. Вскоре в Санкт-Петербург приехал и принц Вильгельм, получивший развод. Кстати, бывшая жена Вильгельма — Каролина Баварская, в 1816 г. стала четвёртой женой австрийского императора Франца II, бывшего кандидата в мужья Великой княжны. Шутка судьбы! 12 января 1816 г. состоялось бракосочетание, а в апреле Вильгельм и Екатерина, вместе с её сыновьями от первого брака, прибыли в столицу Вюртемберга — г. Штутгардт.

Екатерина Павловна приехала в Вюртемберг в очень трудное для страны время. Королевство было сильно разорено войной с Наполеоном; политические противоречия, разногласия по конституционным вопросам привели к недовольству правительством и довольно шаткому положению короля (на тот момент еще Фридриха I). Да ещё добавился страшный неурожай 1816 г., когда зима неожиданно наступила в октябре и всё погибло прямо на полях. Цены взлетели до небес; многие заканчивали жизнь самоубийством или сходили с ума, были отмечены случаи каннибализма; те, кто мог, эмигрировали, чаще всего в Америку или Россию.

18 октября умер Фридрих I — королем стал Вильгельм, и в тот же день Екатерина родила дочь Марию-Фредерику (названную одновременно в честь бабушки-императрицы и деда-короля). И Екатерина, и Вильгельм расценили это совпадение как особо благоприятный знак свыше.

Вильгельм I

Екатерина, королева Вюртембергская

Свежеиспеченная королева, благодаря острому и практическому уму, быстро смогла определить, за какие проблемы надо хвататься в первую очередь, и начала действовать.

Самым насущным было создание действенной благотворительной организации. Такой организацией стал созданный в 1817 г. Благотворительный союз, главный принцип которого гласил: «Лучше помочь найти работу, чем подавать милостыню». По инициативе союза открывались мастерские, кухни, приюты, пункты медицинской помощи и школы. Предметом особых забот Екатерины были дети: она организовала школу для бедных, в которой учились 400 мальчиков и девочек, и финансировала её из своих средств.

Летом 1817 г., под патронажем королевы, началось строительство больницы, но сама Екатерина не дожила до его завершения. Лечебнице было присвоено имя Екатерины. Больница существует до сих пор и является самой крупной в Штутгарте.

Кризис 1816–1817 гг. выявил настоятельную необходимость в реорганизации сельского хозяйства. Это было тем более необходимо, поскольку около 80 % населения проживали в сельской местности. И у Екатерины появилась новая прогрессивная идея: организация централизованного смотра достижений сельского хозяйства и создание для этих целей Центрального органа сельскохозяйственного союза, который должен был организовать свои отделения по всей стране. Ежегодно осенью в Канштатте (часть Штуттгарта) должен был проводиться сельскохозяйственный праздник. Праздник, к слову, проходит до сих пор, правда, от сельского хозяйства там мало чего осталось, а гуляния больше всего напоминают Октоберфест в Мюнхене. Также в распоряжение Центрального органа был выделен опытный и учебный центр. На базе этого центра возникли в будущем сначала сельскохозяйственная академия, институт, а затем, в начале XX столетия университет. Усилия Екатерины Павловны были вознаграждены в полной мере — 1817 г. одарил Вюртемберг прекрасным урожаем.

5 июня 1818 г. королева Екатерина родила вторую дочь — принцессу Софию-Фредерику (будущую королеву Нидерландов).

В конце декабря 1818 г. Екатерина простудилась во время прогулки, но, по заверениям врачей, простуда была совсем не опасна. Через несколько дней выяснилось, что у королевы началось рожистое воспаление (проявившееся сыпью на лице и теле), приведшее в последующие дни к высокой температуре и судорогам. 29 декабря 1818 г. Екатерина Павловна, королева Вюртембергская, скончалась от кровоизлияния в мозг на 31-м году жизни.

Первоначально, Екатерина Павловна была похоронена в соборной церкви Штутгардта, но в 1821 г. архитектор Франческо Салуччи возвел на горе Ротенберг православную церковь Св. Екатерины. Именно там цесаревна, герцогиня и королева обрела вечный покой.

Король Вильгельм женился в третий раз в следующем, 1820 г. Однако брак не был счастливым, и через некоторое время супруги стали жить раздельно. 

Вильгельм I умер в 1864 г., 83-х лет от роду, пережив Екатерину Павловну на 45 лет. Похоронен он был рядом с любимой женой Екатериной.

Когда был убит Павел I, Анне едва исполнилось 6 лет.

Как и ее старшие сестры, Анна получила прекрасное воспитание и образование.

Едва достигнув пятнадцати лет, юная Великая княжна оказалась в эпицентре политических интриг. В 1810 г. посол Франции в Росии, граф Коленкур, получил депешу: «Его величеству (Наполеону) было угодно, чтобы вы просто и откровенно объяснились с императором Александром. Вы можете сказать ему: «Ваше величество, у меня есть основания думать, что император, внимая желанию всей Франции, готовится развестись. Могу ли я известить его, чтобы он рассчитывал на вашу сестру».

Причем, кроме титула императрицы Франции, для русской царевны Наполеон предложил выгодное соглашение по польскому вопросу, весьма важному для России, поскольку зависимое от Наполеона герцогство Варшавское, созданное из части польских территорий, принадлежавших ранее Австрии и Пруссии, обеспечивало прекрасную возможность для ведения военных действий против России. Итак, Польша в обмен на Великую княжну! Несомненная политическая выгода на одной чаше весов, судьба юной девушки — на другой. Александру I, и как императору, и как человеку, предстоял нелегкий выбор.

Об этом же писала императрица-мать Мария Федоровна старшей дочери — герцогине Ольденбургской Екатерине: «Не вызывает сомнения, что Наполеон, завидуя нашему могуществу, нашей славе, не может желать нам добра и его политика будет направлена против нас, как только кончится испанская война. Пока он нанёс нам величайший вред, подорвав нашу торговлю и союз с Англией. Оскорблённый отказом, он будет ещё более недоволен и раздражён против нас до тех пор, пока не сможет объявить нам войну... Что касается бедной Анны, то на неё пришлось бы смотреть как на жертву, принесённую ради блага государства: ибо какое несчастье было бы для этого ребёнка, если бы она вышла замуж за такого изверга, для которого нет ничего святого и который не знает никакой узды, так как не верит даже в Бога? Принесла ли бы эта тяжкая жертва благо России? На что бы было обречено мое дитя? Интересы государства с одной стороны, счастье моего ребенка — с другой. Прибавьте к этому ещё и огорчения и испытания, которые в случае отказа могут обрушиться на Александра, как на монарха. Положение поистине ужасное...».

И самому Александру I: «Если у неё не будет в первый год ребёнка, ей придется многое претерпеть. Либо он разведётся с нею, либо он захочет иметь детей ценою её чести и добродетели. Всё это заставляет меня содрогаться! Интересы государства с одной стороны, счастье моего ребёнка — с другой… Согласиться — значит погубить мою дочь, но одному Богу известно, удастся ли даже этой ценою избегнуть бедствий для нашего государства. Положение поистине ужасное! Неужели я, её мать, буду виной её несчастья!»

Итак, самому могущественному правителю в Европе было дважды отказано в руке российских цесаревен, что никак не способствовало улучшению отношений между Францией и Россией. Окончательный же разрыв союзнических отношений произошел в апреле 1811 г., после захвата Наполеоном герцогства Ольденбург, наследной принцессой которого была Великая княгиня Екатерина Павловна.

Надвигалась гроза 1812 г. Вот что писала об этом времени сама Анна: «Узы дружбы, связывавшие меня и моих братьев Николая и Михаила, стали еще крепче в 1812 году, в то время когда наша родина находилась в опасности. В день, когда французы вошли в Москву, Николай заключил со мной пари на один рубль, что к первому января будущего года неприятель будет изгнан из российских земель. Он выиграл пари, и первого января 1813 года я отдала ему серебряный рубль. Он повесил его под свою орденскую ленту и так присутствовал на службе по случаю освобождения России в Казанском соборе».

После убедительной победы над Наполеоном и Заграничного похода 1813–1814 гг., авторитет Российской империи на международной арене возрос до небывалой высоты. Таким образом, сестра императора-освободителя стала одной из самых блестящих и выгодных невест Европы.

И вновь руки Великой княжны стали просить из Франции (!). На этот раз супругом Анны желал стать Шарль Фердинанд, герцог Беррийский — племянник короля Людовика XVIII. Этот претендент, в отличие от Наполеона, был представителем законной королевской династии Бурбонов. И, может быть, Анна Павловна повторила бы судьбу своей тёзки — киевской княжны Анны Ярославны, ставшей более 700 лет назад королевой Франции, но…, как писала императрица-мать Мария Фёдоровна: «Можно ли желать отдать свою дочь этому молодому человеку после всего, что произошло во Франции, ибо если счастье и обстоятельства приведут его снова в эту страну, то он будет там ходить вечно на вулкане, который может каждую минуту поглотить его и все его семейство... Аннета вполне разделяет мои мысли и нисколько не желает этого брака...».

Портрет принца Виллема Оранского

Между тем, Александр I серьезно рассматривает возможность брака Великой княжны Анны с наследным принцем Оранским. Летом 1815 г. в Нидерланды из Англии прибыл император Александр I. После битвы под Ватерлоо, Александр окончательно решил устроить брак Анны Павловны и принца Виллема.

Голландский король ответил на русское предложение весьма дипломатично: «этот вопрос требует тщательного обдумывания». Он надеялся женить сына на одной из эрцгерцогинь дома Габсбургов, и такой уклончивый ответ давал возможность отступления. К тому же он не был уверен, как отнесётся наследный принц к этому предложению русского царя. Но, в конце концов, предложение было принято и в декабре 1815 г. принц Виллем прибыл в Санкт-Петербург для знакомства с будущей супругой.

28 января 1816 г. состоялось торжественное обручение Великой княжны Анны Павловны с наследным принцем Оранским Виллемом, а 9 февраля пышное бракосочетание: «Члены Святейшего Синода, члены Государственного Совета, чужестранные министры, знатнейшие обоего пола особы, также гвардии штаб и обер-офицеры, и прочих полков штаб-офицеры приносили поздравления их высочествам новобрачным, государыне великой княгине Анне Павловне и кронпринцу Нидерландскому Вильгельму... Во весь тот день продолжался при всех церквах колокольный звон, а ввечеру весь город был иллюминован». Голландия торжественно встречала свою будущую королеву — наследную принцессу Оранскую Анну: «В минувшую пятницу 23 числа (августа месяца), ввечеру Его высочество наследный принц прибыл с супругою своею в вожделенном здравии в замок Лоо, где находится ныне вся королевская фамилия. В будущий понедельник назначен въезд их высочеств в столицу. Великая княгиня любезными качествами своими привлекает к себе сердца всех, и король наш чувствует себя счастливым в счастии своего сына».

8 февраля 1817 г. в семье принца и принцессы Оранских рождается первенец — Виллем Александр Павел Фредерик Лодовейк, будущий король Виллем III. Ещё через год с небольшим, 23 июля 1818 г., второй сын — Виллем Александр Фредерик Константин Николай Михаил. В честь его появления на свет, король-свёкор дарит Анне Павловне домик в Заандаме, где жил Петр I, обучавшийся в Голландии кораблестроительному мастерству.

Анна Павловна поддерживает тесную связь с Россией: наследная принцесса два раза в неделю пишет матери и братьям, сообщая обо всех важных событиях своей жизни.Особенно близкие отношения были у Анны с братом Николаем, будущим императором Николаем I.

Следуя примеру матери и сестер, наследная принцесса активно занимается благотворительностью: в Голландии, Бельгии и Люксембурге она создает более 50 приютов для детей из бедных семей.

Одним из самых тяжелых стал для Анны Павловны 1830 год: 25 августа 1830 года, под влиянием Июльской революции во Франции, началась бельгийская революция.
Благородство кронпринцессы особенно ярко проявилось в событиях 1830 года и позднейших, имевших следствием отделение Бельгии. Для всех воинов, раненных в борьбе за старинные права Нидерландов, она основала на свой собственный счет госпиталь и инвалидный дом, который часто посещала.

Семья кронпринца Виллема навсегда покинула Брюссель и перебралась в Гаагу.
Однако, любимой резиденцией Анны Павловны стала усадьба Сустдейк, где по ее желанию были созданы дворец и парк, в точности повторяющие архитектурный ансамбль Павловска, к которому наследная принцесса испытывала горячую привязанность.

Наследный принц Оранский с женой и детьми

Анна Павловна пробыла кронпринцессой гораздо дольше, чем все ее преемницы — титул наследной принцессы Оранской она носила 24 года. И, возможно, ей пришлось бы ждать еще дольше, если бы не скандал в королевской семье.

Королева Вильгельмина, cвекровь Анны Павловны, умерла в 1837 г. Через некоторое время Виллем I влюбился в одну из придворных дам — графиню Генриетту д’Ультремон. При дворе её не любили, хотя королева предпочитала её общество обществу других придворных дам. Она была слишком горда, но главная причина неприязни крылась в том, что графиня была бельгийкой и католичкой. В кальвинистской Голландии, несмотря на то, что количество католиков всё время увеличивалось, одно предположение о возможном браке короля с католичкой вызывало бурю протеста. Король мог бы жениться на какой угодно даме своего двора, но в глазах кальвинистов было два типа женщин, с которыми брак короля был невозможен: бельгийка и католичка. Судьбе было угодно, чтобы Виллем влюбился в женщину, в которой сочетались эти два неприемлемых порока.

В голландской прессе начали появляться язвительные статьи по поводу недостойного увлечения стареющего Виллема графиней д’Ультремон. Ей даже открыто угрожали, что, если она появится в Амстердаме, живой из этого города она не выйдет. В такой сложной ситуации король принял единственно разумное решение — отречься от престола в пользу своего сына Виллема. Отречение состоялось 25 сентября 1840 г. Принц Оранский тотчас же принял имя Виллема II и принес присягу верности. Ко времени вступления на престол Анне Павловне было 45 лет, а её супругу 49.

Памятник королеве Анне Павловне в Гааге

В 1848 году судьба нанесла Анне Павловне жестокий удар: 20 февраля, в результате несчастного случая, погиб её любимый сын — принц Александр.

А всего через год, 24 февраля 1849 г., скончался Виллем II, и Анна Павловна стала вдовствующей королевой.

Летом 1853 года, после 37-ми (!) лет отсутствия, Анна совершила поездку в Россию.

Николай I принял любимую сестру очень радушно.

Отличавшаяся глубокой религиозностью, Анна Павловна, побывав в Санкт-Петербурге и Москве, 19 июля 1853 г. посетила Троице-Сергиеву Лавру. Беседуя с митрополитом Филаретом (Дроздовым), она сказала, что всегда и на чужой стороне помнила и любила Россию, что, если она не приезжала сюда, то виною тому были её несчастья.

В 1857 году Анна совершила вторую поездку в Россию и встречалась со своей старшей сестрой Марией, вдовствующей Великой герцогиней Саксен-Веймар-Эйзенах.

Два года спустя Мария умерла, и Анна осталась единственным живым человеком из всего многочисленного семейства императора Павла I.

Великая княгиня и королева Нидерландов Анна Павловна скончалась в Гааге, 20 февраля 1865 года, в возрасте 70-ти лет. Скорбь о кончине Анны Павловны была в Нидерландах глубока и повсеместна, во многих городах жители добровольно носили траур; король Нидерландский Вильгельм III и другие дети возвестили о кончине своей матери трогательным посланием. Погребение Анны Павловны состоялось не в фамильном склепе Оранской династии в Дельфте, а в православной церкви святой Екатерины в Амстердаме, сооруженной императором Николаем I.

Ставшая королевой Нидерландов русская принцесса неизменно пользовалась большой любовью жителей страны. Помнят русскую королеву здесь и сейчас. Имя Анны Павловны получила площадь и одна из улиц в Гааге. В 1999 г., на площади, был установлен памятник Анне Павловне.

Кроме того, именем королевы — AnnaPaulowna — назван город на севере Нидерландов, который раньше носил название Зейпе. Основой его экономики является экспорт луковичных цветов, прежде всего знаменитых голландских тюльпанов, которые поставляются оттуда и в Россию. Саму же королеву Анну Павловну называют здесь русским тюльпаном, который пересадили в Нидерландскую почву и он расцвёл во всей своей красе.

2 марта 2005 г. в городе имени Анны Павловны был открыт ещё один памятник. Бронзовая статуя «Анна на коне» украсила центральную площадь городка в провинции Северная Голландия. На церемонию открытия памятника пришли практически все его жители. Они гордятся тем, что их город назван именем королевы.