Кузьма Минин

Северо-восточная окраина Руси, тяготевшая к Нижнему Новгороду, меньше других пострадала от Смуты. Оттуда и пришли спасители России: князь Дмитрий Пожарский, профессиональный военный, участвовавший во всех войнах Смутного времени, и Кузьма Минин, купец из Нижнего Новгорода.

Минин и Пожарский были горячими сторонниками национального восстания против поляков и шведов. Собравшийся Земский собор единогласно принял решение, предложенное Мининым, суть которого состояла в том, что Отчизну надо спасать.

Для спасения требовались всего две вещи: люди в войско и деньги на организацию похода. Людей было достаточно, да и деньги у жителей богатого Нижнего Новгорода водились. Казалось бы, оставалось лишь собрать средства и сформировать полки, но не тут-то было.

Когда нижегородцам было предложено сделать раскладку средств по населению, население сказало: «А у нас денег нет». Один божился, что его товары ушли на Каспий, другой клялся, что казна его в Архангельске, у третьего приказчики уехали в Сибирь — и денег не давали.

Тогда Кузьма Минин, великолепно зная сограждан, бросил свой знаменитый клич: «Заложим жён и детей наших, но спасём Русскую землю!» И снова никто не был против. А раз так, то Минин с выборными людьми взял силой и выставил на продажу в холопы жён и детей всех состоятельных граждан города. Главам семейств ничего не оставалось делать, как идти на огороды, выкапывать кубышки с запрятанными деньгами и выкупать собственные семьи. Так была спасена Мать-Россия.

Жён и детей заложить

Иносказательно: отдать самое дорогое ради достижения высокой цели.

Иногда упоминается в ироническом смысле.

Писатель-сатирик Аркадий Аверченко в «Сатириконе» (1912 г.):

— Заложим жен и детей и выкупим отечество!

— Заложим! — загудела толпа.

Кузьма Минин, воодушевившись, снова воскликнул:

— Продадим дворы и спасем отечество!

— Продадим! — снова загудела толпа. — Без жен и детей дворы ни к чему.

Тут же наскоро стали продавать дворы и вырученные деньги отдавали Минину.

Кто покупал дворы — никому из историков неизвестно. А может быть, известно, но из стыдливости они это скрывают.

Полагают, что была основана тайная патриотическая компания по скупке домов и имущества. «Странно, — замечает один иностранный историк, имя которого мы дали слово держать в секрете, — всех принуждали продавать дома; кто не хотел добровольно продавать дом, того принуждали. Как же в такое время могли появляться люди, которые осмеливались покупать дома?»

Фамильное прозвище «Минин» происходит от имени отца Кузьмы — Мины Анкундинова. Значит, деда звали Анкундин, а отцовское имя стало и отчеством (Минич), и фамилией (Минин), хотя правильнее было бы говорить: Кузьма Минич Анкундинов. Потомки Кузьмы в XVII веке владели в Балахне значительным состоянием — лавками, городскими дворами, соляными варницами.

Кузьма покинул родной город и переселился в Нижний Новгород, где со временем приобрел мясную лавку. Самые ранние письменные известия о нём относятся к сентябрю 1611 года. К этому времени Кузьма уже был женат на Татьяне Семеновой и имел взрослого сына Нефёда.

Минин, очевидно, отличался хозяйственной хваткой, предприимчивостью, рассудительностью и справедливостью, чем заслужил уважение посадского торгово-ремесленного люда, избравшего его 1 сентября 1611 года земским старостой. Хотя до Нижнего Новгорода интервенты не добрались, тяготы Смуты нижегородцы ощущали. До них доходили грамоты патриарха Гермогена, а позже Троице-Сергиева монастыря с призывами постоять за родную землю.

С избранием Кузьмы Минина земским старостой Нижний Новгород стал центром формирования народного ополчения. На сходе решили послать наиболее уважаемых жителей города к князю Дмитрию Михайловичу Пожарскому с просьбой возглавить ополчение. Минин тем временем согласился быть его казначеем и, по сути дела, административным руководителем — при условии подписания горожанами строгого «приговора»: «во всем быти послушливым и покорливм во всем и ратным людям давати денег», для чего «не токмо у них имати животы (то есть имущество), но и жёны и дети продавати».

Оплата ратным людям, закупки вооружения и прочих припасов требовали значительных средств. Заведуя казной Второго ополчения, Минин сумел все это обеспечить, твердой рукой взимая с населения пятую, а то и третью часть имущества. К неплательщикам применялись весьма жёсткие меры. Кузьма внес в общую казну 100 из имевшихся у него 300 рублей.

Зимой 1611–1612 годов под началом Минина и Пожарского оформилось своеобразное правительство — «Совет всея земли», от имени которого рассылались грамоты с распоряжениями в другие города и уезды. За Минина (из-за его неграмотности) ставил подписи Пожарский.

И в Ярославле, и чуть позже в Москве у них нередко возникали проблемы, связанные с местническими спорами. Аристократия и служилое провинциальное дворянство были недовольны тем, что столь важное дело возглавляют какой-то торговец и выходец из обедневшего княжеского рода. Князь Дмитрий Трубецкой не желал даже видеть имени Минина на грамоте, которой ему жаловалась Важская земля. Дмитрию Пожарскому приходилось довольствоваться десятым, а Минину — пятнадцатым местом в перечне лиц, подписывавших обращения и прочие документы «Совета всея земли». Однако, идя на подобные формальные уступки, они продолжали держать в своих руках фактическое управление всеми делами.

В середине июля 1612 года ополчение двинулось из Ярославля к столице. Ситуация была достаточно сложной. С самого начала, как уже отмечалось, у Минина и Пожарского не сложились отношения с князем Д.Т.Трубецким, предводителем казачьих отрядов. Трубецкой во время развернувшихся 21–24 августа боев с подошедшим польским войском стремился удержать своих казаков от объединения с ополченцами. Но часть казачьих отрядов все же присоединилась к ратным людям ополчения. Быть может, не последнюю роль тут сыграло обещание Минина отдать им на поживу польский обоз. Как бы то ни было, их помощь оказалась весьма кстати.

В последний день сражения, 24 августа, Кузьма взял у Пожарского «три сотни дворянских» и атаковал, застав неприятеля врасплох. Но поляки продолжали сидеть в Китай-городе и Кремле.

В конце октября, осознав бесперспективность дальнейшего сопротивления, изголодавшиеся, потерявшие человеческий облик и прежнюю спесь поляки капитулировали. Именно Минин принимал у них имущество, которое раздал затем казакам Трубецкого.

С осени 1612 года и до выборов нового царя в феврале 1613 года во главе народного ополчения и земского правительства стоял триумвират в составе Минина, Пожарского и Трубецкого. По-прежнему на плечах Минина лежали все финансово-хозяйственные заботы.

С избранием на земском соборе в феврале 1613 года царем Михаила Федоровича Романова деятельность правительства Трубецкого-Пожарского-Минина прекратилась. Героев освободительной борьбы стали быстро оттеснять от трона завистники и недоброжелатели. Правда, царь Михаил Федорович отметил их заслуги: в июле 1613 года Дмитрий Пожарский стал боярином, а Кузьма Минин — думным дворянином (третий по значению чин в Боярской Думе). Ему пожаловали оклад 200 рублей в год и двор в Нижегородском Кремле у Спасо-Преображенского собора.

Рядом с храмом Василия Блаженного, с северной стороны, стоит памятник «Гражданину Минину и князю Пожарскому. Благодарная Россия». Его создал в 1818 году скульптор И.Мартос.

Даже на фоне знаменитого Покровского собора памятник выглядит впечатляюще, хотя он исполнен совсем в иной манере, нежели чудесный храм. Передний горельеф изображает граждан-патриотов, жертвующих свое имущество на благо Родины. Слева — сам скульптор Мартос, отдающий отечеству двоих сыновей.

Первоначально памятник Минину и Пожарскому стоял на поперечной оси Красной площади, являясь доминирующей и организующей всю площадь фигурой.

Парад при открытии памятника Минину и Пожарскому. Гравюра XIX века.

Но в 1930 году, после завершения строительства каменного мавзолея, у Красной площади появилась новая архитектурная доминанта, и памятник Минину и Пожарскому перенесли.

Недавно в Нижнем исхитрились поставить копию памятника. Церетели попросили памятник поменьше московского, но так как у Зураба Константиновича свой медеплавильный заводик, который надо загружать, то копия отличается от оригинала всего на 5 см.

Село Медведково в сохранившихся источниках впервые упоминается в писцовой книге 1623 г. в качестве владения боярина князя Дмитрия Михайловича Пожарского, освободителя России от поляков, «как старинная отца его вотчина».

В августе 1612 г. отряды Дмитрия Пожарского встали лагерем у села Медведково (по преданию, именно там, где находится сейчас храм), а спустя несколько дней нанесли первое поражение полякам.

После освобождения Москвы Д.М.Пожарский делает Медведково своей основной подмосковной резиденцией. В 1623 году, согласно документам, в селе была воздвигнута деревянная шатровая церковь в честь Покрова Пресвятой Богородицы, для которой князь повелел отлить особый колокол в память освобождения Москвы.

В 1634–1635 гг. князь выстроил в Медведкове на месте старой деревянной церкви новую каменную, также в честь праздника Покрова Пресвятой Богородицы.